Течению наперекор

В сентябре 68-го года известный швейцарский писатель Дюрренматт записывает в связи с чешскими событиями: «Коммунист — это почетное имя, а не бранная кличка, и пражские коммунисты доказали это... Люди, которые раньше кричали: «Лучше мертвым, чем красным!», кричат сейчас: «Дубчек! Свобода!» В Чехословакии человеческая свобода в ее борьбе за справедливый мир проиграла битву. Битву, но не войну...» и далее: «Коммунизм — это предложение разумного устройства мира...»

Любопытен в связи с чешскими событиями разговор политического советника ЦК КПСС Александра Бовина с Петром Капицей, который Бовин пересказывает в своих «Воспоминаниях», вышедших в 2003 году: «Сижу пью чай, — пишет он, — в домике старого Капицы. Июль 1968 года. Разговариваем о пражских делах, о неприятии советскими деятелями «социализма с человеческим лицом». Капица сердится, стыдит меня: вот Вы там рядом с начальством, неужели Вы не можете твердо сказать: оставьте Прагу в покое, пусть делают «лицо», которое хотят, нам бы о своем лице лучше побеспокоиться.

Я тоже разозлился. А почему вы, ученые, молчите? Меня, моих друзей легко выгнать, мы заведуем только бумагами. А Вы и Ваши друзья заведуете оружием. Капицу, Келдыша, Харитона не выгонишь. Так что же вы молчите? Судьба Сахарова смущает? Потому что вы обрекли его на одиночество, позволили измываться над ним...»

Бовин прав. Если хотя бы названная им тройка великих ученых присоединилась бы к Сахарову, эффект их объединенного давления на советское правительство был бы куда более значительным, чем все движение диссидентов. Кстати, в том же 68-м году, за месяц до вторжения в Чехословакию, Андрей Сахаров направил руководителям партии и правительства обширное послание, озаглавленное «Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе». Я еще вернусь к содержанию этого послания. А сейчас воспользуюсь перерывом, возникшим в моей хронологии, чтобы написать о своем отношении к диссидентам того времени.

Я испытывал к активистам этого движения чувства глубокого уважения и восхищения их мужеством, но сам участия в нем сознательно не принимал. С живым интересом и сочувствием читал все материалы «самиздата», какие мог достать, обменивался ими с близкими друзьями, но не позволял себе заниматься размножением этих материалов. Не ходил на манифестации и в пикеты. Дело в том, что подвиг диссидентов той поры я считал бесполезным. Те, кто рисковал брать, читать и передавать дальше продукцию «самиздата», ходить на митинги и подписывать коллективные письма, не нуждались в убеждении. И даже в дополнительной информации о злодеяниях КГБ. Они уже давно все поняли. Правительство и «органы безопасности» только в силу своей тупости опасались этого движения. В нем принимали участие от силы несколько сотен москвичей и ленинградцев. Никакой серьезной угрозы режиму они не представляли. Вся многомиллионная масса советских граждан о них не знала и как черт от ладана шарахалась от участия в любом не руководимом властями политическом действии. Сталинская эпоха их в этом плане хорошо воспитала. Продукция «самиздата» и неискаженная информация о протестных акциях диссидентов до населения огромной страны могли доходить только через русскоязычные передачи зарубежных радиостанций. А уж подозревать иностранцев в злонамеренной клевете на все, что происходит в Советском Союзе, наш народ приучили основательно. Эти передачи скорее дискредитировали движение диссидентов, чем помогали распространению их взглядов.

Главное же то, что помимо разоблачения и осуждения режима они не могли предложить никакой программы его справедливого переустройства. Участие в диссидентском движении, на мой взгляд, было не только бесполезно, но и вредно. Оно демаскировало убежденных противников тоталитарной власти. А их задача состояла в том, чтобы постепенно и осторожно, через обширную сеть «политпросвещения» подготавливать массы граждан к мысли о необходимости изменения их общественного статуса. А следовательно, и всей правовой структуры государства. Этой кропотливой работой можно и нужно было заниматься на любом предприятии, в деревне, а особенно в учебных заведениях, начиная со средней школы.

Однако пора вернуться к хронологии событий. Но прежде, чем продолжить историю борьбы диссидентов с властями, взглянем на внешнеполитическую ситуацию в те же годы. Может показаться странным, но одновременно с усилением борьбы с инакомыслием внутри страны, с конца 69-го года в отношениях Советского союза с западным миром начинается 9-летний период «разрядки напряженности». Это после почти 20 лет «холодной войны». Чтобы понять причину и момент времени такого резкого поворота, следует вспомнить «эпизод», произошедший в начале 69-го года. 2 марта, по инициативе противной стороны началось серьезное сражение между советскими и китайскими войсками за владение островом Доманский на Амуре. Ни сам островок, ни его положение на границе не заслуживали столь упорной и кровопролитной битвы. Это была проба сил, «разведка боем».