Течению наперекор

Личное достоинство, мужество, преданность Риму — все в это яркой легенде, известной с детства каждому римлянину. Ради экономии места я не буду пересказывать приведенные в книге легенды о Лукреции, обесчещенной сыном последнего римского царя, сообщившей об этом мужу и покончившей с собой. Этот эпизод, согласно легенде, послужил толчком для изгнания в 509 году царя Тарквиния Гордого из Рима. Не буду воспроизводить и легенду о центурионе (командире сотни воинов), плебее Вергинии, чью дочь преследовал своими домогательствами знатный патриций Аппий Клавдий. Вызванный из действующей армии отец, поняв, что он бессилен защитить дочь, убил ее на глазах у народа, собравшегося на форуме. За этим последовал бунт войска, послуживший началом прямого столкновения плебеев с патрициями.

Отмечу только, что в этих двух легендах, ввиду весьма серьезных последствий происшедшего, можно усмотреть глубокое уважение римлян к женщинам... Оставлю в стороне и легенду о Кориолане, вдохновившую Шекспира на написание трагедии, а Бетховена — увертюры того же названия. Но не могу не упомянуть легенду о Луции Цинциннате.

Заслуженный воин, но человек скромного достатка, он пахал на своем крошечном участке, когда к нему явились гонцы из Рима. Они попросили его надеть тогу и выслушать послание сената. Жена принесла из их лачуги тогу. Луций вытер пот и пыль с лица, облачился в тогу и вышел к послам. Они ему объявили, что римское войско окружено и его солдатами владеет страх. Сенат, ценя его военный опыт, назначил Цинцинната диктатором и призывает в Город. (При чрезвычайных обстоятельствах сенат назначал на полгода диктатора и вручал ему неограниченную власть над гражданами и воинами). Цинциннат тут же отправился в Рим. Собрал новое войско и атаковал противника, оказавшегося между двух огней. Разгромив его, он через 16 дней после назначения сложил с себя диктаторские полномочия и вернулся на свое поле. Образ простого римлянина, встающего, едва отерев пот со лба, в критическую минуту во главе государства, будет столетиями в глазах потомков служить эталоном личного достоинства и преданности Риму.

Еще одна важная легенда, относящаяся к присущей римлянам дисциплинированности. Консул Тит Манлий в битве с латинянами, имея в виду, что они почти неотличимы от римлян по языку, роду вооружения и боевым порядкам, во избежания ошибок запретил своим воинам сходиться с врагом вне строя.

«Случилось так, — рассказывает Тит Ливий, — что сын консула (тоже Тит Манлий) во главе небольшого отряда всадников, отправившись на разведку, столкнулся с дозорным отрядом латинян во главе со знатным и прославленным воином Гемином Месцием. Узнав сына консула, Гемин стал насмехаться над ним и над римским войском. Предлагал сразиться с ним один на один, обещая показать, насколько латинянин сильнее римлянина. Горячий юноша не вытерпел насмешек и очертя голову ринулся в схватку. Он победил. Оскорбитель был убит. Сняв вражеские доспехи, Манлий младший поспешил в свой лагерь, а потом в палатку консула...

«Отец, — сказал он, — чтобы все видели во мне истинного твоего сына, я кладу к твоим ногам эти доспехи всадника, вызвавшего меня на поединок и сраженного мною». Услыхав эти слова, консул отвернулся от сына и приказал трубить общий сбор. Когда воины собрались, он молвил: «Раз уж ты, Тит Манлий, не почитая ни консульской власти, ни отчей, вопреки запрету, без приказа сразился с врагом и тем, в меру тебе доступного, подорвал в войске послушание... то пусть лучше мы будем наказаны за наш проступок, чем государство станет дорогой ценой искупать наши прегрешения... коль скоро надо либо смертью твоей скрепить священную власть консулов на войне, либо навсегда подорвать ее, оставив тебя безнаказанным, то ты, если подлинно нашей ты крови, не откажешься, верно, понести кару и тем восстановить воинское послушание, павшее по твоей вине. Ступай, ликтор, привяжи его к столбу».

На глазах отца и всего войска несчастный юноша был обезглавлен.

К сожалению, я должен прервать пересказ героических древних легенд, многие века питавших доблесть римлян, далеко не исчерпав списка тех, которые приведены в книге. Пора мне перейти к описанию избранных эпизодов надежно зафиксированной истории Древнего Рима, начиная с 390 года.