Течет река Мойка. Продолжение путешествия… От Невского проспекта до Калинкина моста

Знатоки петербургской топонимики К.С. Горбачевич и Е.П. Хабло считают: «Пожалуй, ни об одном из названий в Петербурге не было высказано столько всевозможных предположений, сколько накопилось в отношении этого любопытного моста».

Говорили, что он служил местом прощаний в те времена, когда граница города доходила до реки Мойки. До сих пор живут романтические предания о Поцелуевом мосте как о месте первых любовных свиданий. Существовали иные версии, связанные с рядом как амурных веселых, так и печальных ситуаций – сердечное прощание моряков флотского экипажа со своими возлюбленными перед уходом в длительные дальние плавания или на войну.

Поцелуев мост

Певец Петербурга, его преданный поэт – Н.Я. Агнивцев, поэтизировал многие его исторические объекты – улицы, реки, каналы и мосты, в том числе Мойку и Поцелуев мост:

Ужели вы не любовались
На сфинксов дивную чету?
Ужели вы не целовались
На Поцелуевом мосту?

Однако большинство исследователей все же считают, что происхождение названия моста на самом деле не столь уж поэтично. Оказалось, что свое наименование мост получил от находившегося на левом берегу реки Мойки, на углу ее набережной и Никольской улицы, обыкновенного питерского кабака в доме купца и целовальника Поцелуева, назвавшего свое доходное питейное заведение «Поцелуй».

На месте дома легендарного кабатчика Поцелуева в середине XIX столетия построят для барона А.Ф. Фитингофа одно из замечательных многоэтажных петербургских доходных зданий. Дом барона А.Б. Фитингофа, занимающий ныне северный участок квартала на левом берегу Мойки (№ 100), между Крюковым каналом и улицей Глинки, построили в 1849–1854 гг. по проекту архитектора К.К. Андресона. Считается, что оформление фасадов углового дома № 100/4 навеяно мотивами венецианского Ренессанса и связано с тем, что здание так же, как в Венеции, расположено на набережных двух водоемов – реки Мойки и Крюкова канала.

Доходный дом барона А.Б. Фитингофа считался элитным сооружением. Его внутренняя планировка включала в себя фешенебельные квартиры, аренда которых стоила достаточно дорого. Их обычно снимали хорошо обеспеченные люди. Этот дом некогда приютил супругу богатейшего петербургского купца и знаменитого археолога, нашедшего золото на месте легендарной Трои и организовавшего уникальные археологические раскопки в Микенах – древнем городе южной Греции, центре эгейской культуры, сформировавшейся в третьем тысячелетии до н. э., а также в Орхононе, в историческом месте проживания тюркоязычных племен Центральной Азии в V–VII веках. Необычное увлечение купца Генриха Шлимана требовало от него постоянных длительных зарубежных путешествий, что, естественно, не нравилось его жене, дочери известного петербургского юриста – Екатерине Петровне Лыжиной. Супруг годами пропадал в зарубежных экспедициях и подолгу расставался со своей семьей, в которой без отца росли трое детей – сын Сергей и дочери Наталья и Надежда. Неудовлетворенность подобной семейной жизнью привела супругов в конечном итоге к бракоразводному процессу, затянувшемуся на несколько лет. После развода Екатерина Петровна Лыжина вместе с детьми переехала в дом барона Фитингофа, а Генрих Шлиман навсегда покинул Петербург, финансово обеспечив своих детей и бывшую супругу.

Генрих Шлиман

Личность Генриха Шлимана в дореволюционной России оценивалась двояко. Одни считали его выдающимся ученым-археологом, а для других Генрих Шлиман оставался искателем приключений, человеком, одержимым идеей прославиться.

Его жена, Екатерина Петровна Лыжина, осталась с детьми после событий октября 1917 г. в России и умерла в крайней нищете. Любимый сын Генриха Шлимана – Сергей Генрихович Шлиман, блестяще закончивший юридический факультет Петербургского университета, – также умер в глубокой бедности в советском Ленинграде.

В 1997 г. сборник «Краеведческие записки» опубликовал статью краеведа-исследователя И.А. Богданова о сыне Г. Шлимана, в которой он приводит любопытное свидетельство покойного ленинградца Г.В. Защука о последних днях многострадального сына великого Шлимана и о встрече с ним незадолго до его смерти.

В 1923 г. молодой Защук вместе с матерью проходил мимо Смоленского кладбища в Петрограде, у входа на которое стоял плохо одетый старик с протянутой рукой. «Пойди, подай ему, – сказала мать, – сама я не могу этого сделать, ибо не хочу его смущать. Помню его до революции вполне состоятельным человеком».

Отойдя на несколько шагов от нищего, слезно просящего подаяние, мать рассказала сыну, что этот человек до революции являлся уважаемым и вполне обеспеченным господином – сыном богатого немецкого купца первой гильдии, миллионера и знаменитого археолога Генриха Шлимана.

Сегодня в бывшем доме барона Фитингофа располагается музейно-выставочный центр «Петербургский художник».