Течет река Мойка. Продолжение путешествия… От Невского проспекта до Калинкина моста

В «Книге воспоминаний», написанной уже в эмиграции, Александр Михайлович отмечал, что из-за болезни сына он на время оставил крейсер, а когда опасность миновала и можно было вернуться на командирский мостик своего флагмана, великий князь получил от вестового матроса ультимативное послание команды крейсера «Алмаз», предлагавшей ему прибыть на корабль, чтобы стать заключенным под стражей в качестве заложника.

Узнав об этом, император Николай II в приватной беседе со своим двоюродным дядюшкой вынужден был сказать: «Я глубоко огорчен, Сандро, но в данном случае тебе ничего не остается другого, как подать в отставку. Правительство не может рисковать, выдав члена императорской фамилии в руки революционеров…»

Великий князь вспоминал: «Я сидел за столом, напротив царя, опустив голову. У меня не было более сил, чтобы спорить с императором. Военное поражение, реки крови и, в довершение всего, – мои матросы, которые хотели захватить меня в качестве заложника! Заложник! Такова была награда за те 24 года, которые я посвятил флоту. Я пожертвовал всем – моей молодостью, моим самолюбием, моей энергией – во славу нашего флота. Когда я разговаривал с матросами, я ни разу в жизни не повышал голос. Я радел об их пользе перед адмиралами, министрами, Государем! Я гордился тем, что матросы на меня смотрели как на своего отца и друга, и вдруг – заложник! Я ненавижу такую Россию!».

Выйдя в отставку, Александр Михайлович занялся изданием «Морских ежегодников», содержащих описания всех флотов мира, и книг по военно-морской истории и морскому делу. В доме на набережной Мойки любили читать, поэтому там всегда покупалось много книг и выписывались регулярно журналы для членов семьи и в том числе для ее главы – до 25 названий на четырех языках. Особую гордость великого князя составляло его личная библиотека, книги для которой он собирал с шестнадцатилетнего возраста. Тяжелые раритетные фолианты заполняли дубовые стеллажи библиотеки Александра Михайловича в особняке на Мойке от пола до высокого потолка.

Находясь летом 1909 г. в Биаррице во Франции, Александр Михайлович узнал из газет сенсационную новость того времени: французский авиаконструктор Луи Блерио перелетел на самолете, сделанном собственными руками, через Ла-Манш из Франции в Англию. Это событие породило идею использовать техническую новинку для нужд русской армии. Великий князь нанес визит Блерио, заказал ему несколько экземпляров аэропланов и договорился об обучении летному делу нескольких русских офицеров. Беседа в Петербурге Александра Михайловича с военным министром генералом Сухомлиновым весьма развеселила главу российского Военного ведомства, который, между приступами смеха, спросил: «Я вас правильно понял, ваше высочество? Вы собираетесь применить эти игрушки Блерио в нашей армии? Угодно ли вам, чтобы наши офицеры бросили свои занятия и отправились через Ла-Манш, или они должны забавляться этим здесь?

– Не беспокойтесь, ваше превосходительство. Я у вас прошу только дать мне несколько офицеров, которые поедут со мной в Париж, где их научат летать у Блерио и Вуазена. Что же касается дальнейшего, то хорошо смеется тот, кто смеется последним…».

Подобный ответ человека, вошедшего в русскую историю тем, что именно он стоял у колыбели российской авиации, достойно завершил тогда беседу с генералом, столь бездарно руководившим отечественным Военным ведомством. Александру Михайловичу удалось убедить русского царя в необходимости создания в России отечественного военно-воздушного флота. На выделенные Николаем II деньги и на средства россиян, пожертвовавших немалые суммы, были закуплены аэропланы и приглашены опытные иностранные инструкторы, обучившие первый отряд русских военных пилотов из числа армейских офицеров.

По инициативе великого князя Александра Михайловича и при его непосредственном участии, осенью 1909 г. в Крыму, к западу от Севастополя, приобрели огромный участок земли для оборудования на нем первой отечественной военной школы летчиков-истребителей – будущего знаменитого Качинского военно-авиационного училища, обычно называемого ее воспитанниками просто «Кача». Это первая летная военная школа впоследствии, в самые трудные для России годы мировых войн, выпускала известных летчиков – истребителей-асов, таких как Петр Николаевич Нестеров, штабс-капитан, основоположник высшего пилотажа, первый выполнивший «мертвую петлю» и погибший в августе 1914 г. в воздушном бою – русский ас впервые применил тогда таран в воздухе. В годы Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. Качинское военно-авиационное училище летчиков выпустило таких знаменитых летчиков-истребителей, как А.И. Покрышкин, Б.Ф. Сафонов, С.А. Микоян, и целую когорту других советских пилотов-истребителей.