Течет река

Н.А. Тимофеева стала парторгом кафедры, но поскольку никого, кроме нее, членов партии среди преподавателей кафедры не было, а работавшая на вечернем отделении Анна Давыдовна Колумбекова была приписана к другой партгруппе, то Тимофеевой пришлось руководить лишь Таней Крыловой и Селиверстовым, а также включенной в эту группу (а партгруппа должна была состоять не менее чем из трёх человек) ещё Гитой Абрамовной Сонкиной, работавшей на соседней кафедре. Необходимо было пополнение. В обязанности парторга входила работа по вовлечению в партию молодежи. Мария Евгеньевна поговорила с Тимофеевой обо мне, но та сказала, что сначала надо проверить мои организаторские способности и сразу же поручила мне быть ответственной за работу группы агитаторов на избирательном участке по выборам в Верховный Совет. Группа агитаторов состояла из преподавателей, аспирантов и студентов-старшекурсников нашего института. Агитировать за кандидатов в депутаты надо было среди рабочих, в бараках на берегу Москва-реки невдалеке от института, на том месте, где теперь находится Фрунзенская набережная. В нашей группе агитаторов было тридцать человек. Между ними и были поделены бараки. Беседы с жителями, наглядная агитация, организация встреч с кандидатами, с молодыми избирателями, которые впервые будут участвовать в предстоящих выборах, ряд мероприятий с детьми избирателей - вот круг наших обязанностей. Должен был строго выполняться утвержденный график работы коллектива агитаторов. Отчитываться о проводимой работе следовало еженедельно в партбюро факультета по вторникам, а раз в месяц — в парткоме института на специальной комиссии. Все шло у нас хорошо, организованно, стараний: было приложено много, ко всему люди относились ответственно, и работа нашей агитбригады оказалась отмеченной. Никогда прежде не у меня не было столь важного поручения. В день выборов все мы собрались на своём участке. Никаких срывов не было. Все завершилось благополучно. Никто из избирателей не подвел агитаторов, и больше того, некоторые избиратели написали благодарность. Завершив выборную кампанию, вздохнули с облегчением.

В самом конце августа 1951 года я представила завершенную мною диссертацию на кафедру и Мария Евгеньевна назвала мне те факультеты, на которых мне предстояло вести лекционные курсы и практические занятия со студентами. Поручения эти она дала мне 28 августа, а начинать лекции надо было 1 сентября. Меня брали работать на кафедре зарубежной литературы. Правда, приказа о зачислении на должность ассистента ещё не было.

Мне было поручено чтение лекций на трёх факультетах: на дефектологическом, историческом и на факультете иностранных языков (на английском отделении). Находились они в разных местах: деффак — у Киевского вокзала (только самая первая лекция 1 сентября должна была состояться в Главном корпусе на Малой Пироговской улице), факультет иностранных языков — в Гавриковом переулке, недалеко от станции метро Красносельская, исторический факультет— на Малой Пироговской. Смены тоже разные: деффак занимался с трёх часов дня, историки и англичане — утром.

Начинать предстояло на третьем курсе дефектологического факультета с лекции о немецком романтизме и творчестве Гофмана. Историкам надо было читать общий курс по XX веку, на факультете иностранных языков—курс истории английской литературы от средних веков и до современности. Никаких программ и планов лекций не было. Все составлялось самим преподавателем.

Утром первого сентября 1951 года я шла на свою первую лекцию, и хотя она начиналась только в три часа дня, в десять утра я сидела на скамейке в парке между клубом «Каучук» и Большой Пироговской улицей. У меня были листы с текстом лекции, которую я написала накануне и роман Гофмана «Записки кота Мурра». Его необходимо было перечитать, восстановить в памяти за оставшееся время. Скамейку я выбрала на боковой дорожке, чтобы никто не мешал. Основной поток прохожих двигался по центральной аллее парка, прямо ведущей к трамвайной остановке, а здесь почти никто и не шел. Я все сидела и сидела, не начинала читать, не хотела прерывать торжественно-приподнятое настроение, в котором пребывала. Однако пришлось, и причудливый мир гофмановских героев поглотил меня. В нём и находилась я до часу дня, обойдя с котом Мурром чердаки и крыши домов немецкого городка и пережив вместе с Крейслером его творческие порывы и прозрения. Реальный пес черного цвета, оказавшийся рядом со скамьей, привел меня в чувство, заставив вспомнить о предстоящей лекции.