Techne. Сборка сообщества

Наконец, огромный объем рынка евродолларов и встряска мировой экономики заставили европейские страны ускорить свою интеграцию, которая под руководством Ж. Делора в течение 1980-х гг. была подготовлена, чтобы в 1991—1992 гг. институциализировать Европейский Союз в виде конфедеративного объединения 596 . Европейская интеграция стала плодом союза крупных компаний, частных евродолларовых финансов и государственных правительств, соединивших в этом объединении устойчивость развития с получением прибыли. Государства страдали от скачков конъюнктуры и опасались стремительных перемещений частных финансовых капиталов, могущих обанкротить любое правительство. Крупные компании нуждались в увеличении рынков и снижении издержек, связанных с разницей в курсах валют, таможенными барьерами и разными правилами регуляции. Наконец, рынок евродолларов в непосредственной близости к банкам европейских стран давал возможности неограниченного финансирования государств и компаний. Избыточный капитал «давил» на крупные финансы, а те давили и соблазняли правительства. Институциональные изменения затрагивали стандартизацию экономики: торговую, монетарную политику, правила конкуренции, валютный союз и постепенную передачу все больших функций по управлению национальными юрисдикциями наднациональной организации.

Эти перемены поставили много вопросов, относящихся к демократии и национальному суверенитету, способности национальных сообществ контролировать государства и замыканию элит, деловые и политические интересы которых уже не совпадали с интересами остальных групп. По сути, европейские национальные элиты перестали кооптироваться, теперь основная конкуренция за власть происходила на наднациональном уровне. Стандартизация внутреннего рынка ЕС и его институциональной оболочки расширяла пространство взаимодействия европейских сообществ, одновременно облегчая его финансиализацию по примеру англосаксов и деформируя внутренние институциональные структуры отношений. Однако на континенте изменение отношений государства и сообщества шла гораздо медленнее, запаздывая по сравнению с США на добрый десяток лет. Национальные правительства еще сильно зависели от общественных политических организаций, а граждане при малейших подозрениях в отсутствии лояльности со стороны чиновников выходили на многочисленные демонстрации. Ускорение началось, когда с разрушением советского блока ЕС получил полномочия суверенного государства, не подчиняясь ни одному из национальных сообществ напрямую, и стал одной из самых больших экономик мира как по общему объему ВВП, так и на душу населения.

В то время как развитые и не очень страны, столкнувшись с институциональными ограничениями своего роста и развития, претерпевали муки перестройки и пытались совладать с финансовым капиталом, инерционный полет СССР неуклонно снижался. Являясь организацией, совмещавшей контроль власти и капитала в рамках государства, СССР столкнулся с институциональным тупиком, преодоление которого его разрушило. В «тучные годы» реформы структуры управления оказались лишними, а в «тощие годы» прикончили государственное образование, олицетворявшее собой альтернативную, некапиталистическую возможность развития сообщества. Если капиталистические сообщества управлялись параллельными структурами власти государства и капитала олигархии, то советское государство контролировалось параллельными структурами власти отраслевых организаций и партийной бюрократии Коммунистической партии. Формально ВКП (б) и КПСС не являлись руководящими организациями, но конституция 1977 г. сняла и этот параллелизм власти, имевший, впрочем, совершенно условный характер.

В отличие от интересов западной олигархии, интересы советской бюрократии не шли дальше поддержания присутствия своих тел в неизменной институциональной конструкции. Во второй половине 1960-х гг., в ответ на первые трудности планового управления, в советских странах были осуществлены реформы по совмещению рыночных и плановых методов управления экономикой. Однако в Центральной Европе следствием стала рыночная ориентация нового поколения коммунистических партийных элит, – в Чехословакии это привело к «революции» 1968 г. После этого в СССР и его сателлитах ротация верхушки бюрократии практически остановилась, а между министерствами развернулся бесконечный торг по реализации хозяйственных проектов и освоению бюджетных средств.