Techne. Сборка сообщества

Максимизация прибыли, принятая в качестве цели деятельности компаний, когда финансовые показатели, предъявляемые менеджментом акционерам, стали доминировать над прочими, привела к распространению японской системы субподряда и аутсорсинга. Вывод предприятий в страны с дешевым трудом принял обвальный характер, оставив внутри США процессы организации бизнеса и получения прибылей 613 В 1990—1993 гг. было подготовлено соглашение НАФТА 614 , по результатам которого крупный бизнес США скупил канадские компании, а Мексику в 1990-е гг. сделал сборочным цехом, так же как в 2000-е гг. Китай.

Крупные корпорации стали заинтересованными не в обычной собственности на производство и товары – то была проблема иностранных аутсорсеров, а в интеллектуальной собственности на права, патенты, бренды и прочие формы роялти, которые приносили основные прибыли 615 . Из развивающихся стран извлекался дешевый труд, а из развитых – высокая стоимость и объемы продаж. Благодаря этому для американцев, европейцев и японцев вещи дешевели, тогда как услуги, особенно квалифицированные, дорожали, а рабочие места уменьшались. Когда-нибудь это пиршество должно было закончиться, и в 2000 г. произошел «крах доткомов», который, как когда-то с железными дорогами, показал, что само наличие технологии еще не делает ее прибыльной. Тогда же среди американской элиты происходит поворот «за новый американский век», а средства инвестируются в военное продвижение гегемонии в новом «плоском» мире 616

По другую сторону Атлантики ход событий принял несколько иную траекторию: Маастрихтские соглашения 1991—1992 г. стали настоящим прецедентом, когда сообщества Западной Европы создали конфедеративное объединение национальных государств, отменяя внутренние границы, стандартизируя управление экономикой и монетарной политикой, вводя общую валюту и расширяя полномочия бюрократии Европейской Комиссии над правительствами. Особенность работы руководящих организаций Европейского Союза, как известно, связана с их неподотчетностью национальным сообществам, которые могут выбирать политические партии в Европарламент, хотя тот и не является «сосудом власти». Что касается Европейского Совета, Комиссии, центрального банка, то свою легитимность они получают от верхушки национальных бюрократий и крупного бизнеса, даже если личные воззрения отдельных участников не согласуются с таким положением.

Так, результатом либерализации международных финансов и кооперации развитых сообществ стала новая юрисдикция, чьи деловые и политические организации концентрировали власть и капиталы над самой большой и богатой экономикой мира. Хотя США контролировали управляющие институты глобального капитализма, европейские сообщества в совокупности оказались и многочисленней, и богаче. Структура отношений новой организации была еще очень разрозненной, а политическая власть ЕС – ограниченной. Доминирование Парижа, Берлина, ввиду величины их экономик и Лондона, вследствие влияния финансовых групп Сити, было неоспоримым: чем мощнее было сообщество, политически могущественней и экономически богаче, тем больше выгод оно извлекало из процесса объединения. Так что принцип консенсуса стал безусловным достижением, он утопил политику ЕС в бесконечных согласованиях, зато позволил учесть интересы малых стран.

Начало было не самым цветущим; готовясь к введению евро, центральные банки, как могли, усмиряли инфляцию и поддерживали высокую стоимость денег, так что, несмотря на все усилия правительств, безработица оставалась высокой. Германия, самое богатое сообщество, осуществляла интеграцию бывшей ГДР, и этот опыт пригодился в 2000-х гг., когда началось присоединение стран Восточной Европы. В отличие от США, европейский капитализм социально гораздо более устойчив. Зависимость национальных правительств от своих сообществ, сильные позиции гражданских объединений и профсоюзов, доставшихся со времен «государства благоденствия», требовали учитывать нужды граждан и малых организаций. Европейские компании вынуждены платить большие налоги, они не могут по собственному желанию максимизировать прибыль в ущерб другим участникам, а финансовый сектор достаточно жестко привязан к партнерским промышленным предприятиям 617 .