Тейлитэ

– Мысли вслух. Ты сейчас уже никому ничего не растрезвонишь. А сам с собой я наговорился на сто жизней вперед. Я хочу знать, возможно ли изменить это прошлое. Чтобы Тейлитэ не летала ни на какие тессеракты, не встречалась с Тетет, чтобы та вообще не пробуждалась и не захватывала Вселенную… Сейчас это реально. Вон она, Тейли. Если изменить прошлое технически возможно, остается один важный философский вопрос: раз арагмы для чего-то пробудились, возможно ли, что если их не будить, все станет еще хуже? Не лучшим ли вариантом будет просто не мешать происходящему?

– Они убили Миры! – взвыл Синоптик.

– С какой целью?

– Сожрать их разум!

– С какой целью? – не унимался Вахтер.

Синоптик промолчал.

– Вот именно. Тетет постоянно говорила о задаче, она Миры то поминала вскользь, мол, их уничтожение есть само собой разумеющееся перед самым важным. Что было самым важным? Отчего Фепе крякнулся в провал?

– Не нашего ума дело.

– Уже нашего. Коли меня назначили богом… Баа Ци! Это накладывает ответственность!

– Ой, да кто тебя назначил! Самозванец!

– А вот здесь тоже смешной момент: Эгирэ говорила, что во время разборки с главой Ци тот приказал Искре Мироздания отправить Тейли к Баа Ци. На их жаргоне это означало – в мир иной. Но вместо убийства Искра Мироздания трансклюкировала ее на Землю, прямо ко мне. И если мы предположим на секундочку, что Баа Ци все же я – все срастается.

Вахтер вытащил меч, набор для его шлифовки в виде точильного камня и тряпки. Древний воинский закон гласил – не знаешь, чем заняться – чисти оружие. Вот он и последовал ему, не переставая делиться с Синоптиком плодами размышлений:

– Итак, само Мироздание признает меня Баа Ци. Ферштейн? И меч этот. Положим, Тейли в Приречном мне его сделала по доброте душевной. А Тетет? Зачем ей усиливать мой меч? Зачем делать его таким, что он способен убивать арагму? В общем, сам понимаешь, что теперь стоит предпринять, чтобы снять все вопросы.

– Что? – ни черта не понял Синоптик. – Опять садить цветы?

Баа Ци снисходительно вздохнул, мол, не до всех доходит божественное откровение и терпеливо пояснил:

– Надо будет тайком скататься на тессеракт и поговорить с Тетет по душам.

Затем божество полезло пальцем в рот, ощупывая повреждения.

– Но этого урода с пухлыми щеками, который в меня камень кинул, я еще выцеплю и отпинаю, – сказал он обычным голосом, от чего Синоптик издал звук облегчения. Поскольку Вахтер вновь заговорил, как старый добрый Вахтер. Без высоколобых умозрений.

– И до нее я еще доберусь…

– До Искры Мироздания? – попробовал угадать Синоптик.

– До Тейли. Ишь, так и ходит по коридору такая растакая, бедрами виляет…

– Это она из-за ран вихляет! На ней живого места нет! – вступился за девушку Синоптик.

– Но вихляет же! – тоном сотрудника ГИБДД настоял Вахтер.

На пороге послышалось пожелание войти, Синоптик еле успел нырнуть в кармашек, как показался Каэмран с вышеупомянутой Тейлитэ. Ученый вел себя вполне уверенно, сразу заняв сидение у лежака больного. Его подопечная с осторожностью осматривала чужую палату и незнакомого человека. Она встретилась с ним взглядом, невольно вздрогнула, отвела глаза. Смотрел Вахтер не то что странно с ее точки зрения, а до умопомрачения странно, как смотрят на старого друга, давно потерянного и вновь обретенного. Или больше, чем на друга…

Каэмран указал на племянницу, мол, прошу прощения, слишком быстро и невежливо удалился в приемном покое, забыв представить релейту Вбатхи дорогую родственницу. Дочь покойной сестры Люнлихэ, Тейлитэ…

– … арк Ци Бар, – договорил за него Вахтер. – Я слышал. Хорошая девушка. Ты пришел поговорить про арагму? А Тейлитэ тоже интересует это существо?

– Конечно, – отозвалась Тейлитэ. Вахтер даже прищурился, смакуя на вкус звук ее мелодичного голоса, по которому сильно скучал. – Как только я встану на ноги, мы сразу же отправимся в экспедицию вместе с дядей на поиски арагмы.

Она заговорщицки сверкнула фиолетовыми глазками и сообщила между прочим:

– Я тут в соседней палате лежу. Скоро буду совсем здоровой! Вот, уже ходить начала!

– А что с тобой случилось?

– О! Это с прошлой экспедиции! Боевое крещение! – засмеялась Тейлитэ, приподнимая подол короткой госпитальной распашонки. Под ним у больной оказались короткие белые шортики и замотанный целебной тканью живот.

– Мы оказались на территории сепраев. Один из них сумел дотянуться до меня своими челюстями, прежде чем ребята, прикрывающие боевыми умениями, среагировали. Ты бы видел, как рана выглядела в самом начале, весь живот почернел от яда сепрая. Ужас!

– Еле спаслась и снова лезешь в новую экспедицию. – упрекнул ее Вахтер.

– Я из Дома Исследователей. Что мне еще делать? – ответила, слегка помрачнев, Тейлитэ. – Дома, что ли, сидеть?

Риторический вопрос подразумевал, что сидеть дома есть нечто злое и неприятное.

Она решила, что Вахтер ее испытывает на крепость характера, и, собрав волю в кулак, вновь посмотрела ему в глаза. Теперь уже с вызовом, не собираясь отводить взгляд, как в прошлый раз.