Тейлитэ

Два могущественных существа на развалинах безжизненного города сошлись не на жизнь, а насмерть, используя самые убойные умения.

Вспыхивали и гасли рукотворные солнца, били чудовищной силы молнии, отлетали прочь отбитые столбы плазмы, что прожигали в окружающих горах целые пещеры, взрываясь в их глуби с глухим треском.

Временами мир тонул в ярчайших вспышках, либо наоборот, скрывался в полной тьме. И там, в этой чернильной ночи продолжался бой, полосуя кровавыми лучами округу.

Вот только самим поединщикам все это не причинило существенного вреда, и они через какое-то время сошлись врукопашную.

Длинные когти Баркорму беспомощно проскрежетали по броне Тейлитэ. Она же в ответ влепила врагу в самую крупную первую морду кресеканом.

Будь пред нею тяжелый танк, его башня уже отлетала бы прочь. Но череп Баркорму оказался крепче танковой башни, и монстр лишь качнулся от удара. Но существенно замедлил движения.

Тейлитэ, почувствовав слабину, ударила еще раз, еще и еще, и еще раз. На пятом ударе цветок кресекана разлетелся на куски, оставив в ее руке лишь стебель, заостренный к концу. Ни секунды не раздумывая, Тейлитэ воткнула остатки кресекана в первое и основное горло противника.

Тот издал громкий стон, который захлебнулся в потоке хлынувшей из пастей ярко-синей жидкости. Кровь Баркорму, соприкасаясь с воздухом, сразу же заклубилась кислотно-зеленым дымом.

Баркорму даже в таком состоянии сумел собраться с силами и обрушил на врага удары своих лапищ. Боевое облачение аграи куп пеле с трудом выдержало острейшие когти сверхсущества.

Тейлитэ засмеялась, предчувствуя победу и еще раз вонзила стебель погибшего кресекана – на этот раз прямо в грудь твари. Издав оглушающий рев, переходящий в ультразвук, отчего даже под защитой боевого облачения уши Тейлитэ закровоточили, Баркорму извернулся, впиваясь челюстями сразу всех трех своих голов в руку, державшую кресекан. Зубы с хрустом перемалывали тяжелую каменную кожу облачения.

Тейлитэ схватила двумя левыми кистями доспеха за самую большую голову и сдавила ее.

Манипуляторы боевого облачения делались как раз для подобных операций – бить, крошить, давить всмятку с чудовищной силой. В них воплотилось высокое умение не одного цеха Дома Исследователей. Каждая новая боевая операция с применением облачений давала богатую пищу для совершенствования доспеха. А сражения с помощью этих доспехов аграи куп пеле вели уже не одну сотню лет, практически без перерывов…

Часть новых улучшений Тейлитэ ввела уже находясь на окраине Фепе. Ее боевое облачение получило в разы большую силу, теперь его медицинская составляющая могла выручить своего носителя даже при прямом попадании Абсолютного Прожигателя.

– Плохая концентрация при ударе, – насмешливо повторила слова Баркорму Тейлитэ, наблюдая его беспомощные попытки прокусить ее манипулятор. Пальцы боевого облачения Тейлитэ сомкнулись на основной голове врага, выдавливая его содержимое. В стороны брызнуло что-то мерзкое зеленое, видимо, мозги твари.

Вскоре такая же судьба ждала и вторую голову. Для третьей головы торжествующая мстительница рода Ци приготовила отдельную процедуру. Она потянула ее за шею на себя, разрывая агонизирующее тело, из которого щедро били во все стороны струи ярко-синей крови, словно из испорченного фонтана. Вслед за головой от туши поверженного врага потянулся длинной темно-фиолетовой трубой позвоночник твари. Уцелевшая голова Баркорму раскрыла пасть, издавая дикий предсмертный визг.

– Мерзкая тварь! – прошипела Тейлитэ. – Мой кресекан ты испортила. Но это ничего, теперь ты сама станешь моим кресеканом!

Да, теперь Тейлитэ могла и сама превратить усилием воли любой предмет в кресекан. Новые умения это позволяли.

Победительница бросила под ноги на пепел поля боя останки своего противника, свернула боевое облачение. Выйдя из защиты, схватила голыми руками голову Баркорму на палке позвоночника, подняла над собою за виски. Осталось сосредоточиться, вбросить в ладони Силу, чтобы превратить еще живую плоть в кресекан…

Внезапно третья голова раскрыла глаза. Они вспыхнули ярким зеленым огнем. Черные, почти человеческие зрачки стали делиться, и вот их уже по два, три, пять в каждом глазу. Один, как обычно, в центре и четыре – вокруг первого, словно лепестки цветка.

Такими были глаза у самой Тейлитэ, когда она переборщила с умениями во время первого визита в Фепе.

Тейлитэ взглянула в эти зрачки и замерла, уловив нечто знакомое с тем прошлым своим обликом, так сильно напугавшим ее. Любопытство исследователя пересилило брезгливость и осторожность. Она на миг приостановила операцию по превращению останков Баркорму в кресекан.

И этого мига твари хватило.

Глаза Баркорму вырвались из глазниц и ударили прямо в ее зрачки, раскрываясь в полете, словно хищные растения.