Техасский рейнджер

К западу от реки Пекос простиралась обширная дикая местность, бесплодная на севере, где пустыня Льяано-Эстакадо раскинула свои движущиеся пески, плодородная на юге, вдоль Рио-Гранде. Железная дорога упорно и неуклонно прокладывала курс через пятисотмильную безлюдную территорию, и единственные поселения и городки здесь располагались поблизости от ее стальных путей. Необитаемыми и пустынными были земли этой части западного Техаса, и несмотря на общепризнанное владычество и произвол преступных банд, пионеры и переселенцы постоянно стремились сюда. Первым приходил одинокий скотовод; затем его ближние и дальние соседи; потом возникал поселок и, наконец, прокладывалась железная дорога и вырастал город. А пионеры продолжали прибывать, все глубже проникая в отдаленные долины, все дальше и шире распространяясь по безлюдным равнинам. Это была пустыня, поросшая мескитовыми кустарниками и колючими кактусами, но с богатейшими почвами, на которых вода творила поистине чудеса. Каждый акр земли давал здесь мало травы, но вокруг, куда ни кинь взгляд, расстилались миллионы акров. Климат был великолепный. Скот жирел, нагуливая вес, и скотоводы процветали.

Рио-Гранде на протяжении тысячи миль течет почти прямо на юг вдоль западной границы штата и затем, словно устав придерживаться неизменного курса, резко поворачивает на север, образуя так называемую Большую Излучину. Железная дорога, проложенная с севера на запад, пересекает эту излучину, и вся территория, ограниченная с севера стальными рельсами, а с юга рекою, представляет собой столь же дикий и необитаемый край, как Долина Неприкаянных Душ. В ней нет ни одного более или менее значительного поселения. Поперек фасада этой Большой Излучины, словно изолируя ее от всего остального мира, протянулся горный хребет Орд, в котором три горы — Орд, Соборная и Слоновья — вздымают свои суровые вершины над более приземистыми соседями. В долинах у подножья гор, а также по равнине, разбросаны одинокие ранчо, а дальше на север — деревенские поселки и города Алпайн и Марфа.

Подобно прочим отдельным районам великого штата Одинокой Звезды, эта часть Техаса является как бы собственным обособленным мирком — мирком, в котором обогащение фермеров и скотоводов еще более обогащало банды преступников. Поселок Орд, расположенный у въезда в эту наводненную бандитами местность, был назван так в честь мрачной скалистой вершины, маячившей в нескольких милях к югу. Он был основан мексиканцами — здесь все еще сохранились руины старой глинобитной миссии, — но с появлением скотокрадов и беглецов от закона многих местных жителей перебили, остальных согнали с насиженных мест, так что к моменту наибольшего расцвета в Орде благосостояния и преступности здесь проживало всего несколько мексиканцев, которым оставалось либо сотрудничать с бандитами, либо служить мишенью для этих преступных элементов.

В сентябре, ближе к вечеру, в местечке Орд появился чужестранец, и среди жителей, где каждый мужчина в той или иной степени был чем-то знаменит, его появление возбудило немалый интерес. Первое и, возможно, наиболее пристальное внимание привлекла к себе его лошадь — лошадям в здешних краях придавали явно больше значения, чем людям. Однако именно эта лошадь не выделялась своей красотой. На первый взгляд она даже казалась уродливой. Это был огромный конь, черный как уголь, лохматый, несмотря на тщательный уход, с длинным туловищем, с массивными конечностями, громоздкий во всех измерениях. Но случайный наблюдатель мог бы заметить, что у него прекрасная голова. Поистине, если можно было бы судить только по голове, он выглядел бы настоящим красавцем. Как и о людях, о лошадях много говорит форма, очертания, размеры, строение головы. Голова этой лошади свидетельствовала о пламени в крови, быстроте, благородстве, верности и преданности, и глаза у нее были нежные и темные, как у женщины. Морда коня была сплошь черная, и только посреди лба красовалось круглое белое пятнышко.

— Скажите, мистер, как его зовут? — поинтересовался уличный мальчишка-оборванец, в глазах которого светилась врожденная любовь к лошадям.

— Пуля, — ответил всадник.

— Это из-за той белой отметины, верно? — шепнул оборвыш своему приятелю. — Ну и здоровенный же он! Самая большая лошадь из всех, что я видел!