Техник-ас

– Между прочим, товарищ майор, у меня спецподготовка, в том числе по снайперскому и минно-взрывному делу. У меня три заброски в немецкий тыл, включая эту.

– Извини, Рита, – несколько смутился я. – Я никак не привыкну. Для меня ты просто девушка.

– Я не просто девушка! – вспыхнула она. – Я сержант госбезопасности! Я подготовленный диверсант! Хотя, – лукаво улыбнулась она, – мне приятно, что ты наконец-то разглядел во мне девушку.

После ужина улеглись спать. Конечно, голые нары – это не мягкая постель в заграничном отеле, но зато тепло и сухо. Правда, абсолютная тишина сильно давила на уши. Могильная тишина.

На соседних нарах завозилась Рита.

– Я в эту заброску почему-то совсем не боялась, – нарушила она тишину. – До этого дважды прыгала за линией фронта и тряслась всё время, а тут ну ни капельки страшно не было. Нас забросили в район Ровно ещё в феврале. Мы должны были взорвать один мост и выйти на связь с партизанами. Мост мы взорвали, а на месте встречи нас ждала засада. Завязался бой, и в живых остались лишь я и наш радист Толя.

Нас спасла поднявшаяся метель. Мы смогли уйти незамеченными. Долго шли в сторону фронта, питались чем придётся. В один из дней, уже сильно ослабевшие, мы переходили шоссе, когда из-за поворота выскочил мотоцикл с пулемётом. Немцы сразу начали стрелять. Толю убили, а меня тяжело ранили. Не помню как, но смогла добраться до ближайшего сарая в какой-то деревне и там потеряла сознание. Меня выходила одна женщина, это к ней я забралась.

Когда я смогла ходить, она дала мне документы своей дочери, которую угнали в Германию. Я к тому времени уже решила, что подамся в родные места. Мы с родителями перед самой войной уехали в Тамбов, а здесь осталась отцова родня. Я надеялась, что в родных местах смогу наладить связь с партизанами, но не получилось. Знаю, что где-то здесь они есть, но вот встретиться с ними так и не удалось. Ну а потом в деревню приехали немцы с полицаями, и дальше ты всё сам знаешь. Тётку Ганну жалко. Она меня всегда привечала…

Рита чуть слышно всхлипнула. Она ещё долго рассказывала о своей жизни в деревне до войны, о родителях, о Митьке, который в школе не давал ей прохода, а в самом начале войны дезертировал из Красной армии, пошёл служить немцам и в итоге выдал её. Голос девушки становился всё тише и тише, и в конце концов она уснула. Я ещё некоторое время лежал, стараясь уловить хоть какие-то звуки, но, кроме мерного дыхания своей спутницы, ничего не слышал. Вскоре сон одолел и меня.

С утра решили, что пойдём сразу к мосту, правда, завернём по пути за своим добром к замаскированному мотоциклу. Я решил прихватить с собой пулемёт – на всякий случай. Рита вооружилась автоматом и пистолетом. Выглядели мы, конечно, довольно колоритно: два немецких золь-дата, вооружённые пулемётом, за каким-то бесом забредшие в лесную чащу. Тут не нарваться бы на тех же партизан: ненароком и пристрелить могут сгоряча.

До моста пришлось топать десять километров, зато вышли мы к нему очень удачно. На нашей стороне небольшой речушки была возвышенность, вот на ней мы и расположились. Мост был как на ладони. Деревянный, длиной примерно метров тридцать пять – сорок. С обеих сторон моста были пулемётные гнёзда, выложенные мешками с землёй, и будки охраны.

Охранялся мост довольно неплохо, и тому было объяснение. Сама речушка была не более десяти метров шириной, зато берега, насколько хватало глаз, представляли собой болото. А значит, мост был единственным способом преодолеть её. Судя по карте, больше вблизи дорог и переправ не было.

Я в бинокль рассматривал мост, до которого было примерно двести пятьдесят метров, прикидывая, как его уничтожить, когда к нему подъехала небольшая колонна из восьми грузовиков. Они остановились перед въездом на мост и по одному начали переезжать на другой берег. Первые три проехали нормально, а вот под задним левым колесом четвёртого грузовика вдруг провалился настил, и машина опасно накренилась, засев на мосту по самую заднюю ось.

Из кабины выскочил водитель и, обойдя машину, присел у заднего борта, заглядывая под кузов. Из следующих за ним грузовиков также вылезли водители. Началось любимое занятие водителей всего мира, когда один засел, а другие дают ему «вумные» советы, как надо было ехать, чтобы не застрять. Радовало то, что из кузовов никто не вылез, а значит, солдат в них не было.

Водитель застрявшей машины встал, сказал что-то резкое в адрес своих коллег, чем вызвал среди них взрыв хохота, и, откинув угол тента, закрывающего кузов, заглянул внутрь, проверяя груз. Мы находились как бы позади колонны, и я успел разглядеть, что он там вёз. А разглядев, тут же начал устанавливать пулемёт и патронный ящик. Всё же нам очень повезло, что у немцев оказался МГ-34 с коробкой-бочонком на пятьдесят патронов, а кроме того, и патронный ящик с лентой на сто пятьдесят патронов.

– Что там? – спросила молчавшая до сих пор Рита.

– Бочки там в кузове. – Я примерился к прикладу. – С бензином. Сможешь отсюда снять пулемётчиков?

Рита прильнула к карабину и чуть повела стволом.