Техник-ас

Проблема только в том, что советчиков у Сталина и без попаданцев хватает, и, судя по результату, советчиков не самых плохих. Высоцкого тоже перепеть не получится. Что у меня-Силаева, что у меня-Копьёва с музыкальным слухом были, мягко говоря, не самые дружеские отношения. Да и, если честно, хоть я и слушал иногда под настроение песни Высоцкого, но вот так, чтобы помнить, этого не было. Башенку с патроном и соответствующим батоном изобретут и приладят куда следует и без меня.

В этом вопросе меня всегда поражала наивность авторов. Ребята, чтобы что-либо изобрести и внедрить в производство, надо решить массу сопутствующих проблем, попутно изобретая и внедряя что-то ещё, не менее нужное. Заодно неплохо было бы с нуля создать несколько новых отраслей промышленности. А так, чтобы трах-бах – и на коленке сляпать МБР[8] и шарахнуть ею по Берлину, не получится. Тут найдётся работёнка для рук и мозгов и металлургам, и радиотехникам, и машиностроителям, и просто строителям (а где и в каких условиях вы собираетесь выпускать такую высокотехнологичную вундервафлю?), и учителям, и врачам и много кому ещё.

Так что буду руководствоваться одной из заповедей врачей – не навреди, – и пусть будет, что должно.

Сколько бы ни длилась поездка, но она рано или поздно заканчивается. Вот и мы с Гайдаром наконец-то в Первопрестольной.

О Москве начала войны в моё время говорилось достаточно много. И писали, и в фильмах показывали. Правда, в основном это касалось периода, когда немцы вплотную подошли к городу и началась паника. Тем интереснее мне было посмотреть на Москву образца августа 1941 года.

Город уже бомбили, и местами были видны следы разрушений. Заложенные мешками с песком витрины магазинов, перекрашенные здания с нарисованными фальшивыми фасадами. Даже на асфальте площадей были нарисованы крыши домов, чтобы сбить с толку немецких лётчиков. На Москва-реке на якорях стояли плоты с размещёнными на них макетами домов. Целая улица получилась.

А я смотрел на лица москвичей. В них не было паники и обречённости. Сводки Совинформбюро ежедневно сообщали об очередных оставленных городах, но люди верили. Жили и верили в Победу. Уже началась эвакуация из города женщин и детей, но народа на улицах было достаточно. Люди шли на работу, в магазины и даже в кинотеатры, в которых помимо художественных показывали обороннообучающие фильмы и боевые киносборники. У многих через плечо висели сумки с противогазами.

А через три с половиной месяца по этим улицам пройдут войска, идущие с парада на Красной площади прямо на передовую. И этот парад, ставший легендарным, вселит в сердца и души всех советских людей полную уверенность в том, что выдюжим, выстоим, преодолеем и победим.

Пока добирались до штаба ВВС РККА, нас несколько раз останавливал патруль для проверки документов. У входа в штаб мы расстались. Аркадий сразу направился в редакцию, но оставил мне номер своего домашнего телефона (кучеряво живёт, по нынешним меркам) и настоятельно просил позвонить сразу, как только выпадет такая возможность. Ну а после награждения приглашал к себе в гости.

В штабе, когда я предъявил свои документы, просто не поняли, что со мной делать. Дежурный несколько раз куда-то звонил по телефону, потом вообще отправил посыльного, и вот спустя почти полтора часа за мной пришёл лощёный лейтенант и жестом велел идти за ним. Было видно, что он ну очень хочет высказаться по поводу моего внешнего вида, но сдерживается. Видимо, списывает всё на фронтовую вольницу.

Остановившись перед массивной дверью, он кивком показал мне на неё.

– Вам туда, сержант. – И, убедившись, что я его понял, повернулся и ушёл.

За дверью оказалась приёмная командующего ВВС РККА генерал-лейтенанта авиации Павла Фёдоровича Жигарева[9].

В отличие от своих подчинённых, во всяком случае, некоторых, он принял меня хорошо, невзирая на мой несколько помятый внешний вид.

– Так вот ты какой, герой. – Он вышел из-за стола и вплотную подошёл ко мне. – Ну, проходи, присаживайся. Сильно зацепило? – кивнул командующий на мою повязку на голове.

– Не очень, товарищ генерал-лейтенант, царапина. Надо бы снять, да присохла. Боюсь, кровить начнёт. Хотел в санчасть обратиться, чтобы сняли, да не знаю, где она тут есть.

– Ну, с этим мы тебе поможем. От меня сразу в наш госпиталь отправим, чтоб осмотрели как полагается. А сейчас давай рассказывай, как воюется, как сумел столько немцев посбивать.

– Да как-то так само получилось, товарищ командующий, – пожал я плечами. – Взлетел, сбил и обратно вернулся.

– Ну ты и сказанул, – рассмеялся Жигарев. – У всех бы так запросто получалось. Мне тут доложили, что ты очень метко стреляешь с большой дистанции. Это как? Мы ведь учим, что нужно сблизиться с противником для точного огня.

– Это, наверное, потому, что я нигде, кроме аэроклуба, не учился и не знал об этом, – улыбнулся я. – Но я исправлюсь, товарищ командующий.

– Я те исправлюсь, – шутя погрозил мне кулаком Жигарев. – Исправится он. Ты мне вот что скажи, сержант: как дальше немца бить будем?

– Думал я об этом. Есть мысли на этот счёт.