Техник — ас

Из допроса полицая стало известно, что виновником их визита на хутор Панкрата стал...Сёмка. Попался он на глаза кому-то сегодня утром, когда пошёл на свою "охоту". Ну а этот кто-то донёс проезжавшим по своим делам полицаям. Полицаи, в свою очередь, решили наведаться на хутор Панкрата и на месте изловить Сёмку. И всё бы у них получилось, не нарвись новоявленный партизан на нас и не подоспей мы вовремя на хутор.

Самое смешным во всём этом было то, что Сёмке не нужно было рыскать по лесам в поисках партизан, чтобы присоединиться к ним. Партизаны оказались рядом, буквально руку протяни. Панкрат был связником у подпольщиков. Более того, он был одним из тех, кого задолго до войны готовили к подпольной работе. И он, и наш схрон были, что называется, из одной оперы. С началом войны о Панкрате вспомнили и приказали остаться на оккупированной территории в качестве связного. Даже соответствующий документ выдали, отпечатанный на шёлке.

Полицая Панкрат после допроса пристрелил сам. Мы втроём погрузили трупы на одну из телег, предварительно раздев их до исподнего, после чего увезли подальше к заросшей заводи и побросали в воду.

— Пущай раки да сомы порадуются. Всё какая-то польза от этой падали,— Панкрат по обыкновению своему плюнул вслед последнему скрывшемуся в воде полицаю,— А лошадок с телегами я завтрева господину коменданту сведу. Скажу в лесу повстречал без хозяев. А то как же? Не просто же так я в его агентах числюсь,— он жизнерадостно рассмеялся.

— Так про агента это правда?

— Конечно правда. Как есть являюсь агентом. Докладаю господину коменданту о всяких подозрительных личностях, что по лесам шастают. Уже сколько раз они полицейских за партизан принимали и, бывало, постреливали,— со смешком в голосе рассказывал Панкрат,— А я что? Я увидел каких-то людей с оружием в лесу и докладываю как есть. А кто они, то мне не ведомо. Да и кто окромя партизан по лесам бродить станет? Господин комендант даже хвалил за бдительность, но велел впредь внимательно смотреть, кто есть кто.

— Хитёр ты, Панкрат Филлипович,— хмыкнул я.

— Так с волками жить, сам знаешь как,— мы ехали на телеге обратно на хутор,— ты спрашивай, что хотел. Вижу же, что вопросы имеются.

— Мне нужна связь с партизанами.

— Так где же я тебе её возьму? Что есть партизаны поблизости я знаю, но связи с ними у меня нет. Да и нашто они тебе, партизаны эти?— Панкрат мельком глянул на меня, но показалось, что под рентгеном побывал.

— Концлагерь хочу освободить. Детский.

— Эвон, как! Рассказывай!

И я рассказал всё, что слышал от старшины. О госпитале в Красном Берегу, о детях, у которых выкачивают кровь для немецких солдат.

— Это не может быть ошибкой или дезинформацией?— резко перешёл на деловой тон Панкрат. И куда только подевалась его деревенская сущность.

— Уверен, что это правда. Да и проверить не так и сложно.

— Проверим. Всё проверим,— Панкрат на какое-то время задумался,— Вон оно, значит, как. О том, что детей немцы у родителей отбирают и в Красный Берег свозят я слышал. Так же слышал, что их потом в Германию отправляют. Только я думал увозят на работы, а оно вон как.

— Детей развозят по другим госпиталям в качестве живых резервуаров с кровью.

Ладони Панкрата с силой сжались в кулаки. Минуту спустя он протяжно выдохнул, успокаиваясь; — А теперь рассказывай, кто ты таков будешь. А то про меня ты знаешь, а вот я про тебя и твою деваху нет.

— Майор Копьёв. Зовут Илья. Лётчик. Позывной "Тринадцатый". Был сбит при выполнении задания. Решил здесь в немецком тылу дождаться, когда фронт подойдёт поближе, а пока насколько возможно наносить вред немцам. Со мной сержант госбезопасности Гнатюк. Зовут Рита. Позывной "Пума".

— Ну и добрэ! Покумекаю я, чем тебе помочь можно.

Когда мы вернулись на хутор, здесь уже мало что напоминало о произошедшем. Двор был прибран, все вещи, что полицаи выбросили на улицу занесли в дом. Даже стрелянные гильзы и те собрали от греха подальше. Сёмка стоял над тушей зарезанной свиньи и шмыгал носом. Жалко.

А потом была жарко натопленная баня, в которой я до скрипа кожи отмылся и, поддав пару, развалился на полке. Похоже меня разморило, потому что я не слышал, как скрипнула дверь. Очнулся от того, что что-то нежно-мягко-упругое прижалось к моему боку и чья-то рука заскользила по груди, опускаясь всё ниже по телу. Я перехватил нахальную ладошку уже в самом низу, но молодое здоровое тело уже предательски отреагировало на эту нежную агрессию.

А потом мы, завернувшись в простыни, сидели в предбаннике и пили ядрёный квас. Я старался не смотреть на довольную Риту. Мне было откровенно стыдно. В своей прошлой жизни я был однолюб и единственной моей женщиной была моя жена. В этой жизни, насколько я помнил её до своего вселения в это тело, у Копьёва тоже с такими отношениями было, мягко говоря, не густо. Да и уже у меня теперь и здесь была жена и изменять ей я не собирался. Видимо Рита что-то такое прочитала у меня на лице.