Техник — ас

Молча сидели и заново переживали тяжёлый бой. Вид у парней был хоть и изрядно помятый, но откровенно обалделый. Они и сами не верили, что смогли порвать в клочья такую армаду противника. Если честно, то я и сам был изрядно удивлён. Казалось бы, чего можно добиться двумя неделями, пусть напряжённых, тренировок. Ну освоили по верхам новые тактические приёмы, разучили до автоматизма несколько фигур высшего пилотажа, чему, кстати, в лётных училищах практически не учат. Тут в этом плане главное безаварийность, так что курсантов учат "взлёт-посадка" и умению плааааавненько пройтись по квадрату, да слегка тренируют в стрельбе. Мы же готовились именно воевать, нещадно выжимая из машин всё, на что они способны на вертикалях и ещё чуточку больше, а результат на выходе получился просто ошеломляющий. Или, может, так сложились обстоятельства, что люди подобрались уникальные? Не знаю. Ответа на это у меня нет, но можно с уверенностью сказать, что свой экзамен эскадрилья сдала с самыми высокими баллами.

— Ну что, орлы, как вам фронтовой отдых?— вспоминая слова Гуладзе спросил я, чем вызвал смешки у командиров звеньев.

— Я такой отдых не променяю ни на один курорт,— потянувшись и разминая плечи произнёс Шилов. Это послужило спусковым крючком и мы в полный голос захохотали, сбрасывая нервное напряжение. Наступил откат после боя. От смеха на Гуладзе напала икота, что вызвало новый взрыв хохота. Один лишь Гайдар сдержанно посмеивался и с пониманием глядел на нас. Наконец кое-как успокоились и разошлись писать отчёты. И никуда от этого не денешься. Учёт важен, особенно на войне.

По всему выходило, что на нашем счету было восемнадцать "мессеров" и семь бомбардировщиков. Из них два "мессера", один "хенкель" и один "юнкерс-88" были мои и два "Ме-109" завалил Кортес. В том, что подтвердят, сомнений не было. Весь бой проходил над нашей территорией.

Уже возвращаясь из столовой после ужина обратил внимание на сидящих отдельной группой местных лётчиков и технарей, что-то обсуждающих. Похоже собрание проводят либо партийное, либо, что вероятнее всего, учитывая молодой возраст собравшихся, комсомольское. У нас в эскадрильи тоже есть и партийная и комсомольская ячейки. Гайдар, как только прибыл в расположение, сразу озаботился этим вопросом, да ещё и мне выговорил наедине. Кое-как отговорился тем, что процесс формирования и подготовки съедает всё свободное время. А ведь это мог быть залёт и залёт, по нынешним временам, серьёзный. В итоге парторгом выбрали старшину Федянина, а комсоргом стал младший лейтенант Сударь. Я, кстати, тоже ношу в кармане комсомольский билет.

Утро нового дня принесло небольшой дождик. Пока погода не позволяла подняться в небо, провели подробный разбор вчерашних боёв. Расположились под брезентовым навесом и там с деревянными модельками самолётов в руках каждый рассказал о проведённых им маневрах. Радовало то, что народ находил ошибки и тут же звучали предложения, как было бы эффективнее выполнить ту или иную атаку или маневр уклонения. Покритиковали и меня, когда настала моя очередь. Сразу нашли несколько ошибок. В самый разгар, так сказать, дискуссии, меня дёрнул за рукав сидевший рядом Санчес и мотнул головой в сторону. Под самым краем навеса, едва укрывшись от мелкого дождика, стояли полковник Ерёмин и майор Протасевич и с интересом наблюдали за происходящим.

— Извините, товарищи, не помешаем?— заметив, что я обратил на них внимание спросил Ерёмин,— Очень уж интересно у вас здесь.

Полковнику с майором тут же уступили место и разбор полётов продолжился. Протасевич то и дело что-то чиркал у себя в блокноте.

— Слушай, Илья Андреевич, а как ты посмотришь, если я своих к тебе пришлю, чтобы послушали?— спросил Ерёмин, когда все разошлись,— Пусть поучатся.

— Хорошая идея, Иван Сергеевич,— согласился я,— Мы из своей работы тайны не делаем, поэтому расскажем и покажем всё, что сами знаем и умеем. Вот вечерком после полётов пусть к нам и подтягиваются.

Ближе к обеду небо как-то резко очистилось и спустя пол часа от утреннего дождика не осталось и следа. Мы уже собирались вылететь на свободную охоту, когда над ВПП показался УТИ-4 ( двухместный учебный вариант истребителя И-16) в сопровождении пары И-16. Сходу зайдя на посадку, двухместный "ишачок" подрулил к штабу авиагруппы. Почти сразу оттуда в нашу сторону стартовала полуторка. Как оказалось прилетел командующий авиацией Западного фронта полковник Науменко, назначенный на эту должность после того, как бывший командующий генерал-майор Копец* застрелился в первый же день войны.

(* Копец Иван Иванович— лётчик-истребитель, генерал-майор авиации, командующий ВВС Западного фронта в первый день Великой Отечественной войны. Герой Советского Союза за воздушные бои в Испании. Совершив облёт разрушенных аэродромов и узнав о масштабах потерь, Копец застрелился в своём служебном кабинете. Общие потери ВВС Западного фронта 22 июня составили 738 самолётов, в том числе 528 было потеряно на земле.)