Техник – ас

С Сёмкой мы расстались накануне. Он до самого последнего момента то и дело заводил разговор о том, какой он замечательный стрелок и вообще отличный партизан и было бы не плохо ему остаться с нами. При этом делал жалостливые-жалостливые глаза. Пришлось слегка прикрикнуть на него и напомнить, что он является бойцом подразделения, которым командует дядька Панкрат и обязан подчиняться своему командиру и находиться там, куда его посылает командование. В противном случае его действия могут быть рассмотрены как саботаж и дезертирство и наказание за это будет по законам военного времени. Кажется парнишка проникся. Он тепло попрощался с нам и, запрыгнув на телегу, отправился в обратный путь. Надеюсь доберётся до дома без происшествий.

Честно говоря, если бы не наш провожатый, то вряд ли мы смогли бы дойти до своей цели. Нет, до деревни мы бы в любом случае дошли, благо за время наших похождений по немецким тылам научились обходить патрули и посты. Но дойти до деревни мало, надо ещё и найти нужный дом. И в этом Григорий был просто незаменим. Мало того, что он двигался настолько бесшумно, что даже Рита это оценила, так он знал Красный Берег как свои пять пальцев.

Так огородами и проулками уже в темноте добрались до небольшого домишки, приткнувшегося в тупичке рядом с заросшим густым кустарником берегом речки Добысна. Место было удобное. Отсюда можно было незамеченным со стороны уйти в любой момент. В домике жила старушка, которая, увидев нас, лишь молча махнула рукой, заходите, мол, и полезла на печку спать.

Григорий по-хозяйски заглянул в печку и достал оттуда накрытый крышкой чугунок.

— Сидайте. Поснедаем чуток картохи да спать лягайте.

— Ты местный? — спросил я устраиваясь за столом.

— Тутошний, — парнишка сел напротив, — Как немцы пришли батька на войну ушёл, а в наш дом бомба попала. Мамку с братишкой сразу убило, а я в сарае был и меня контузило. Теперь вот с бабкой своей, — он кивнул в сторону печи, — живу, да в Жлобине у материной сестры двоюродной.

— Знаешь где немецкий госпиталь?

— Знаю. В бывшей барской усадьбе.

— Проводить туда сможешь?

— Смогу, только близко туда не подойти. Там везде охрана стоит.

— А если подумать?

— Нууу, — Гриша задумался, — Можно вдоль речки попробовать подойти. Только там мост и он охраняется. Если получится под ним прошмыгнуть незаметно, то дальше лесок почти к самой усадьбе подходит. Но там патрулей много. Ещё можно от церквы понаблюдать. Там правда не шибко видно, зато и не так опасно. Люди в церкву часто ходят, так что никто и не заметит.

— Ясно, — я побарабанил пальцами по столу, — Знаешь где казармы «Русской дружины»?

— Этих предателей? — в глазах Григория полыхнула ненависть, — Конечно знаю. То все знают.

— Нужно узнать, все ли они на месте. У них одна рота надолго уезжала и нужно узнать, вернулись они или нет. Это важно. Когда прибудет связной от партизан?

— То мне неизвестно. Утром схожу и передам, что вы здесь, заодно и про «Дружину» узнаю.

— Сегодня вторник. В субботу ближе к вечеру нужно будет проводить товарища сержанта, — я кивнул на Риту, — на базарную площадь. К этому времени мне нужна связь с отрядом. Ну а ты как вернёшься проводишь меня к церкви. На месте посмотрю, что там и как.

Вопреки словам Гришки народа у церкви не было. Лишь две бабульки вышли из неё, торопливо перекрестились, и, не поднимая взгляда от земли, посеменили по дороге. Я быстро осмотрелся. Увы, но от церкви из-за деревьев и строений была видна лишь крыша усадьбы Козел-Поклевских, в которой и находился госпиталь. На крыше было разложено большое белое полотнище с красным крестом посредине. Знают, сволочи, что наши по госпиталю бомбить не будут и пользуются этим. Ну да я, в отличии от других, взращен в другом времени и толерастией не страдаю. Если придётся, то расхреначу всё и глазом не моргну и мне без разницы, что там разложено на крыше.

Чтобы не привлекать внимания я решил зайти в церковь. Григорию ничего не оставалось делать, как пойти со мной. Перед входом снял кепку и под удивлённый взгляд моего провожатого перекрестился. Не сказать, чтобы я что в той, что в этой жизни был таким уж верующим, но к религии относился терпимо, главное чтобы она, религия эта, не лезла в мою семью и мою жизнь.

В церкви стоял ни с чем не сравнимый запах ладана и восковых свечей, что горели перед иконами. Не успел я осмотреться, как к нам подошёл священник в рясе.

— Здравствуйте! — он говорил абсолютно спокойно и даже как-то умиротворяюще, обращаясь ко мне, — Пойдёмте со мной. Вас ждут.

— Вы это мне? — сказать, что я был удивлён, это ничего не сказать. Я здесь впервые, более того, я только что вошёл. Гришка тоже стоял с открытым ртом, — Вы уверены?

— Так велел Старец, а он не ошибается.

Мы спустились по ступенькам куда-то вниз в подвал. Григорий остался ждать меня наверху. Перед массивной деревянной дверью мой провожатый остановился и рукой показал мне, чтобы я вошёл.

За дверью была абсолютная темнота. Я бы даже сказал, осязаемая на ощупь вязкая тьма.