Техник – ас

— Две девочки смогли сбежать оттуда. Они перед осмотром врачей натёрли всё тело крапивой и их поместили в отдельный карантинный блок. А там охрана была слабая и им ночью удалось убежать. В лесу их встретил наш дозор. Они рассказали, что их перед осмотром проводили мимо комнат, в которых на столах лежали дети, а на полу стояли тазы с внутренними органами. Ещё они видели, как выносили трупы умерших детей. Много трупов. Мы этих девочек чуть в чувство смогли привести и всё равно они ночами с криком просыпаются.

— Ясно! Значит вы должны понимать важность предстоящей операции. Важность и опасность. Сколько у вас бойцов и есть ли связь с Большой землёй?

— Вы, товарищ майор, опасностью нас не пугайте. У нас каждый готов, если потребуется, жизнь отдать за Победу. В отряде 67 бойцов. Связи нет. Теперь нет, — гость вздохнул, — Три недели назад после сеанса связи нарвались на немцев. Радистку убило, а рацию осколком мины посекло.

— Хреново! Очень хреново! А что соседние отряды? С ними связь есть?

— С другими отрядами связь через тайники, но это займёт много времени.

— Б…! — очень мне хотелось выматериться, но я сдержался. Штурмовать гарнизон численностью под тысячу сотней бойцов это чистой воды авантюра. Да и то сотня наберётся, если за старшиной пойдут те самые 30 человек. А если не пойдут? Тогда мы все здесь и ляжем и детей не спасём. А ведь немцы запросто могут остановить на станции какой-нибуть состав с перебрасываемой на фронт живой силой и тогда нам гарантированно придёт северный полярный лис писец.

С Силантием Михайловичем Сидарчуком, командиром отряда, договорились, что будем поддерживать связь и встретимся ещё раз уже перед самой операцией, чтобы всё уточнить и согласовать. На том и распрощались. Он пообещал всё же отправить связников к тайникам и сообщить в другие отряды о необходимости срочно встретиться.

В субботу ближе к условленному со старшиной времени отправились к рыночной площади. Рита, переодевшись в деревенскую одежду, в сопровождении Григория и я, чуть пораньше, в форме немецкого майора. Привлечь к себе внимание я не боялся. Наша авиация буквально вчера разбомбила жлобинский железнодорожный узел и здесь, на самой станции Красный Берег и на подъездных путях скопилось несколько эшелонов с личным составом, техникой и различными грузами.

На улицах немцев стало ещё больше, при чём не знакомых друг с другом. Так что быть узнаным, вернее не узнаным, я не боялся. Для полноты картины перед выходом я прополоскал рот вонючей самогонкой и немного плеснул себе за воротник кителя, чтобы пахло сильнее. В таком виде, изображая пьяного и слегка покачиваясь, я вышел на улицу. По пути до рыночной площади даже докапался до патруля за нарушение формы одежды. Расслабились, понимаешь, здесь в тылу. В то время, когда их комрады в окопах на фронте проливают кровь за фюрера, пытаясь остановить злобных большевиков, они здесь даже не утруждаются почистить сапоги и ходят так, словно только что из собачьего дерьма вылезли. В общем ни дать, ни взять пьяный самодур офицер. Естественно проверять документы у меня никто не стал. Патрульные, наверное. вздохнули с облегчением, когда пьяный майор махнул на низ рукой и нетвёрдой походкой направился дальше.

Всё так же покачиваясь дошёл до кафе с уже знакомой мне по Жлобину табличкой «Nur fur Deutsche». Краем глаза увидел Риту с Гришкой, стоящих неподалёку от входа в пивную. Грамотно стоят. И сами не на виду и вход видно отлично. А я, тем временем, ногой толкнул дверь в кафе и вошёл. Слегка покачиваясь осмотрел зал. Либо день такой, либо заведение не особо жалуют, что удивительно учитывая, что оно одно такое здесь. Зал был полупустой. Ко мне тут же подскочил официант и услужливо склонившись на ломаном немецком сказал; — Рады вас видеть, герр майор! Чего изволите? Есть свежее пиво, шнапс, коньяк, русская водка. Из закусок колбаса, сало, жареная курица, жареная свинина.

Я пьяным взглядом уставился на говорившего. Типичный представитель своей профессии, правда времён, так ДО революции.

— Пиво тащи, свинья! И колбасу! Жареную! Да пошевеливайся, свинья! — я сделал вид, что хочу пнуть официанта, но он умело, чувствуется опыт, увернулся и буквально испарился.

Со словами «свинская страна», так, чтобы слышали посетители, я сел за свободный столик у окна, из которого был виден вход в расположенную напротив пивную.

— Вы позволите, герр майор? — я поднял взгляд от стола, всё ещё изображая пьяного. Передо мной стоял гауптман.

— Присаживайтесь, гауптман, — я икнул, — Хоть одно приличное лицо в этом захолустье.

— Благодарю вас, герр майор! Позвольте представиться, гауптман Ранке. Можно просто Карл.

— Майор Штирлиц. Макс Штирлиц, — я кивнул гауптману, — Я бы выпил с вами, Карл, но мне до сих пор не принесли мой заказ. Где, чёрт побери, моё пиво? — последнюю фразу я проорал.

Официант материализовался буквально через секунду с подносом в руках.