Техника безопасности для родителей детей нового времени

Мой первый опыт столкновения с человеческой несправедливостью: учительница в первом классе обвинила меня в том, что в беседе с кем-то из друзей я назвал ее «противной». Я был послушным и боязливым мальчиком, мне бы и в голову не пришло так думать об учительнице. Но ей об этом рассказали какие-то «послушные» девочки из нашего класса, и она предпочла поверить им. Трудно передать всю гамму чувств, которая оживает во мне, когда сейчас я вхожу в то детское состояние: это и простое наивное удивление, и страх от осознания: оказывается здесь, в классе, от этой женщины, которой я доверял, мне грозит опасность. Еще меня, помню, привело в растерянность то, что это обвинение было вынесено перед всеми одноклассниками. Сорок пар глаз смотрели на меня с интересом: «Эх, и влетит же тебе», лишь пара — с сочувствием. И так я стоял и потел в своей неудобной колючей школьной форме, ощущая кольцо недоброжелательного любопытства детского коллектива и полную невозможность оправдаться. Наверное, тогда я получил опыт «общественного страха» и осознания, что мне все равно не поверят. Он записан до сих пор в моем теле слабостью в коленках и холодом в груди, там, где сердце.

Я едва дошел до дома. А родители дали совершенно неожиданное для меня истолкование всему происшедшему:

— Учительница — дура. Мы верим тебе, а она поверила девчонкам, которые по глупости на тебя наговорили. Но ты не обижайся. Они вырастут, и им будет стыдно. С девочками нужно дружить.

— Они предательницы! — заявил я тогда, чувствуя, как сила и уверенность возвращаются ко мне. (Кстати, сформировавшейся тогда точки зрения по поводу девочек я придерживался где-то до восьмого класса, пока не влюбился сразу в двух.)

Я уж было, и забыл про эту историю, пока воспоминание о пережитом страхе не всплыло во мне слабостью в коленках и холодом в груди через 30 лет в ситуации, когда я снова оказался перед необходимостью опровергать клевету на собрании. Тогда я почувствовал, что тону в каком-то водовороте детских переживаний, где и обида на подлость, и растерянность от необходимости оправдываться, и безнадежность, корнями уходящая в детское «все равно не поверят и накажут». Я справился, но пережитое заставило меня внимательнее отнестись к собственным «заархивированным» воспоминаниям — что там еще? Ведь эта масса прошлого опыта хотя и не осознается мной, но не лежит мертвым грузом, а участвует, подобно компьютерному процессору, в выработке моих реакций и решений. Там же, очевидно, располагаются корни интуиции. Как работать с этими пластами?

Это вопрос не праздный. Ведь в глубинной памяти наших детей могут лежать страшные тайны, спрятанные, вытесненные, но не стертые(!), а влияющие прямым или косвенным образом (ну не знаем мы каким образом…) на весь образ мысли личности.

Вернемся снова к аналогии с ошибками программы и вирусами, которые со временем накапливаются в компьютере и приводят к сбоям в его работе.

Мы уверены, что человек в отличие от компьютера способен сам вносить изменения в свою программу, вернее, если говорить языком компьютерщиков, самостоятельно чистить себя от вирусов. Работать с этой вытесненной информацией можно, очевидно, только тогда, когда мы вновь оказываемся захваченными болью воспоминаний. Поэтому первый шаг терапии — отправиться вместе с вашим ребенком в страну его воспоминаний.

За душевной беседой в спокойной обстановке даже самые неприятные воспоминания уже не внушают ребенку привычного страха. Он может найти в себе силы заглянуть туда, куда до этого заглядывать не решался. Родитель рядом — он не торопит, слушает, защищает. Это как во сне, стоит дотронуться до предметов — и они теряют жизненность и объем. Посмотри в глаза тигру и скажи: «Ты не существуешь». И вот перед тобой уже не рыкающий тигр со зловонной пастью и шелест пальм вокруг, а плоская картинка на стене, которая не внушает страха.

ЭФФЕКТ БАБОЧКИ

Процесс развития человеческой личности от эмбриона до взрослой особи строится на взаимодействии огромного количества условных траекторий возможных жизненных выборов. Для построения этих траекторий и учета всех факторов пришлось бы использовать бесконечно большое количество показателей.

Попытаюсь объяснить на самом примитивном примере: для одного ребенка драка во дворе — путь к комплексу неполноценности, для другого — мотив стать сильным. На психологический исход этой драки влияют ее причины и цель, последующая поддержка или наказание со стороны родителей, оценка друзьями, соотнесение произошедшего с опытом, почерпнутым из любимой книги или фильма; а еще надо учесть темперамент, настроение, общий эмоциональный фон, вероятность последующего реванша — и так до бесконечности.

Чтобы учесть все факторы, влияющие на выбор жизненного пути, наверное, не хватит мощности никакой ЭВМ. Но не значит ли это, что тогда мы вообще не в состоянии предсказать результат наших педагогических воздействий.