Техника безопасности в духовном мире

Мать проявляет сверхзаботу о ребёнке. Ей кажется, что это любовь, на самом деле — просто эгоистическое стремление подольше его удержать около своей юбки, несмотря на то, что излишняя опека приведёт к отсутствию самостоятельности, появлению паразитических черт характера и будущему краху. Ребёнок чувствует неладное и подымает бунт против родителей, имея в виду собственное спасение. А со стороны кажется, что ребёнок отплатил за глубокую заботу чёрной неблагодарностью. «Чего ему не хватало?», — спрашивают все, — «Жил, как у Христа за пазухой». Всё верно, но дело в том, что мы пришли в этот мир не отсиживаться за пазухой, а пройти свой Путь, выучить определённые уроки, выполнить определённые задания, приобрести (искоренить) определённые черты.

Итак. Во всём нужна умеренность. Иначе большое хорошее начинает потихоньку превращаться в маленькое плохое, которое тотчас начнёт расти. И возникает ситуация: «Хотели как лучше, а вышло — хуже некуда». Это тот случай, когда благими намерениями мостится плохая дорожка.

Мой отец после ухода на пенсию начал играть на гармошке и петь в народном хоре, а в семьдесят лет стал сочинять песни. Простые и душевные музыка и слова привлекли внимание постоянно озабоченных обновлением репертуара народных ансамблей, и некоторые песни вошли в их репертуар, как народные. Так вот, в песне о своей матери у него есть такие строки, обращённые матерью к сыну в напутствие (он ушёл из дома в 13 лет из-за устроенного большевиками искусственного голода на Украине в 30-е годы):

Высоко не летай,

Ниже всех не садись,

Человеком Земли

Оставайся всю жизнь.

Остаётся только согласиться с этими мудрыми словами моей бабушки. Чем выше, тем опаснее и более одиноко. На высотах власти холодно, там нет места многим человеческим чувствам, нет друзей (исключения лишь подтверждают правило), да и счастья там тоже нет, но всё-таки стремящихся туда не убывает. Конечно, если у человека есть талант и видение лидера, он должен брать на себя бремя власти. Увы, чаще к этому бремени стремятся те, кто почему-то ставит власть единственной ценностью в жизни. Мудро заметил в свое время один из бывших депутатов СССР: «Когда на капитанском мостике ворона, рано или поздно мы все окажемся на помойке».

И вообще, почему все властолюбивые люди так мелки ростом (либо были унижены в детстве и юности)? Видимо к власти их толкает комплекс неполноценности. Это может быть внутреннее переживание по поводу малого роста, унижений от сверстников и т. п.

У меня был знакомый тщедушного телосложения и маленького роста. На уроках физкультуры он всегда замыкал строй. Его жена — дородная приятная дама 58 размера одежды и весом под центнер. Нетрудно догадаться, что когда он завёл любовницу, она оказалась приятной дамой 64 размера и весом уже под полтора центнера. «Чем больше женщина, тем мне с ней приятнее», — говорил он. Комплексы…

Нечто подобное есть у всех, стремящихся к власти. Маленьким всегда нравится командовать теми, кто выше и сильнее их. Сталину ставили на парадах скамеечку. Малый рост имели Наполеон, Ленин, Гитлер. Даже в армии, чем выше чин, тем ниже рост и больше фуражка. И смотрятся эти генералы в своих «пиночетках» весьма своеобразно, (как недовбитые гвоздики), хотя служат, как правило, хорошо и честно.

Анархия — изнанка диктатуры. Когда царит диктатура, все хотят демократии, вплоть до анархии. Когда бушует анархия, весь народ мечтает о диктаторе. И чем больше одно, тем больше тяга ко второму и тем оно злее. Это как контрастный душ. Тот, кто выскочил из кипятка, прыгает в ледяную воду. Оно неплохо, но ненадолго, а то и простыть можно. Так и диктатура после анархии. Она хороша для наведения элементарного порядка, но потом постепенно и неминуемо ведёт к застою и загниванию всех сфер жизни.

Или возьмём вмешательство государства в экономику. Слишком сильное — ведёт к гибели экономики. Слишком слабое — к болезни государства. Другое дело как оно осуществляется: волюнтаристски или на основе законов. Первый вариант ведёт к коррумпированности, второй — к неповоротливости.

Причём интересно, что руководителей-демократов не любит народ, а диктатора — его окружение. За что убили с седьмой попытки террористы-народовольцы царя-реформатора Александра II? Сам ли умер Сталин? О чём он думал в последние часы жизни? Разве был он счастлив? Возможно, по-своему да, но человеческим счастьем там и не пахло.

Как говорит Лууле Виилма, всеми людьми движет «Страх, что меня не любят». Потребность в любви столь велика, что для получения её (или хотя бы её эрзаца) люди рвутся к власти, пытаются угодить, скандалят, злятся, богатеют, разоряются, кричат, терпят. Кто как может. Но всё это бессмысленно, так как не ликвидирована причина, и им снова приходится повторять круг унылого существования, как тибетским казакам из романа В. Пелевина.