Техника и практика психоанализа

Приведу простой пример. Пациент приходил на аналитические сессии на две-пять минут раньше в продолжение двух лет анализа. В разное время я пытался привлечь его внимание к этой ригидности, но он никогда не видел в этом проблемы или чего-то, достойного анализа. Он допускал, что он пунктуален, но считал это достоинством, проявлением самодисциплины и характера. Я не настаивал на анализе этой черты, работал над другими аспектами его невроза, которые казались более податливыми.

В конце одной из сессий я сказал пациенту, что опоздаю примерно на десять минут на нашу следующую встречу, так как приду из университета. Пациент ничего не сказал. На следующей сессии он казался очень ажитированным. Он сказал мне, что был в ярости из-за того, что я опоздал, хотя и был предупрежден. Он обвинил меня в том, что я преднамеренно мучил его, поскольку я должен был знать, как он ненавидит опоздания (он никогда не упоминал об этом раньше). Он хотел сам прийти позже, но почувствовал непреодолимой силы побуждение прийти на свои «обычные» три минуты раньше. В комнате для ожидания он не мог сидеть спокойно. Он попытался уйти из офиса, но был остановлен мыслью, что если он «врежется» в меня в холле, я могу подумать, что он идет в туалет. Это была невыносимая мысль. У него не было никакого намерения идти в туалет, ни в коем случае. Даже если бы у него было желание пойти, он бы не уступил ему, потому что страшился возможности встретить меня там «лицом к лицу». В действительности мысль, пришедшая ему сейчас, состояла в том, что он пришел раньше для того, чтобы воспользоваться туалетом без риска «столкновения» со мной. Он бы скорее умер, чем допустил, чтобы его «застукали со спущенными брюками».

После этой вспышки пациент замолчал. Я не говорил ничего. Он продолжил печальным тоном: «Я внезапно осознал, что у меня новая фобия – страх встретить вас в туалете». Я мягко добавил, что это открытие было новым, а страх был все время. Он скрывался за его пунктуальностью.

Я полагаю, что этот клинический пример иллюстрирует проблемы анализирования Эго-синтонных сопротивлений. Они требуют дополнительной работы по сравнению с чуждыми Эго сопротивлениями. В действительности они должны сделаться чуждыми Эго пациента до того, как будет завершен эффективный анализ. Другими словами, нашей первоочередной задачей будет помочь пациенту упрочить его разумное Эго по отношению к этому специфическому сопротивлению. Только если это будет сделано, сопротивление проявится как чуждое Эго. Потом уже можно надеяться получить историю данного специфического сопротивления и анализировать его. Когда пациент сможет понять исторические причины происхождения защитного сопротивления, он будет в состоянии различать свою прошлую необходимость в защите и неуместность этой защиты в настоящем.