Техника и вооружение 2011 05

В одном таком случае пара Ми-8Т с ведущим капитаном Е. Сурниным из 280-го ОВП, выполняя 11 июня 1980 г. поиск в районе южнее Газни, в предгорьях наткнулась на конный отряд. Вертолеты недавно переоборудовали под усиленное вооружение, и летчики получили возможность попрактиковаться в стрельбе. Борттехник М. Кель, из поволжских «русских немцев», рассказывал: «Скакали красиво, как в фильмах про Гражданскую войну, в чалмах и патронташах, бешметы по ветру стелились. Нырнули было в пальмовую рощицу, но командир заложил вокруг нее крутой вираж, отсекая путь. Пока не кинулись врассыпную, я накрыл всю группу короткой очередью гранат на десять. Цель была на виду, рядом, так что фонтаны разрывов видны были очень четко, легли кучно. Сделали еще круг — ни один не поднялся, только лошадь выскочила из рощицы с распоротым брюхом, и та рухнула тут же».

АГС-17 «Пламя» на вертолетах в первые годы кампании использовали достаточно широко: к примеру, в эскадрилье Ми-8 Кундузского 181-го ОВП, работавшей в 1981 г. в Файзабаде, расход боеприпасов к АГС порой достигал внушительных цифр: 6 февраля — 85 выстрелов; 8 февраля — 82; 13 марта — 300; 21 июня — 261.

Усилению подверглась и система бронезащиты кабины экипажа, которую дополнительно прикрыли закрепленными на наружных кронштейнах стальными экранами толщиной 5 мм. Внутри броня навешивалась на перегородке за креслами летчиков, на двери со стороны грузовой кабины, по бокам у блистеров, а также снизу на полу и спереди под приборными досками (позднее эти листы сделали откидными, на шарнирах, «гармошкой» — для улучшения обзора на взлете и посадке). Часть вертолетов уже на заводе оборудовалась системой заполнения баков углекислым газом, предотвращавшим опасность взрыва при попаданиях: баллон ставился в грузовой кабине, однако емкость его была невелика, и борттехник открывал вентиль лишь при угрозе обстрела.

Подвеска осколочно-фугасной бомбы ОФАБ-250-270 на держателе Ми-8Т.

У вертолета — Сергей Таланов из 280-го ОВП.

Аварийная посадка Ми-8МТ капитана Пыжкова из 181 — го ОВП. При посадке на большой скорости вертолет снес левую стойку шасси и завалился на блок УБ-32А, спасший его от опрокидывания. Гульхана, 26 июня 1981 г.

Подвеска бомб ФАБ-500М62 и блоков УБ-32А на Ми-8МТ. 3-я эскадрилья 181 — го ОВП. Файзабад, весна 1981 г.

В дополнение к 180 кг «штатной» брони сами летчики обычно укладывали под ногами или вешали на стенки кабины бронежилеты: надевать раскаленные латы в летнюю жару все равно не находилось желающих. Ими же укрывали дополнительный бак в грузовой кабине или держали под ногами у кормовой огневой точки. Еще одной мерой защиты служили запасные парашюты, которые бросали на нижние панели остекления, рассчитывая, что в плотном шелке спрессованной парашютной ткани пуля непременно застрянет (это поверье отнюдь не было безосновательным — так оно частенько и бывало).

На втором этапе доработок устанавливались автоматы отстрела ИК- ловушек АСО-2В, а затем эжекторно-выхлопные устройства (ЭВУ), предназначенные для защиты от переносных зенитных ракетных комплексов (ПЗРК) с тепловыми ракетами. Если доработка вооружения в некоторых частях и подразделениях задерживалась, то оба этапа переоборудования проводились разом. Несмотря на донесения разведки о наличии зенитных комплексов в бандах, случаев применения ПЗРК в первый год войны не было, не встречали их и среди трофеев 3*, из-за чего уже смонтированные «уши» ЭВУ на Ми-8Т нередко снимали: потрепанным «восьмеркам» ощутимо недоставало мощности, и сопротивление объемистых коробов и лишние 68 кг веса становились обузой.

К числу немногих последующих изменений заводских доработок относилось устройство прицела пулеметных установок, первоначально выполненного грубовато из довольно толстой стальной полосы, перекрестье которой полностью перекрывало цель, мешая ловить ее на мушку. Посередине креста появился зазор (кое-где его сразу пропиливали вручную), куда подводился шарик мушки. Позднее прицел стал концентрическим с двумя кольцами, облегчавшими наводку.