Техника игры в блинчики

Фары "воровато стрельнули" по сторонам: автомобиль вильнул и притормозил, обороты мотора упали, — машина накатом, под хруст камешков под протекторами, сползла с дороги на проселок и замерла.

— Эй! — окликнул знакомый голос. — Амиго ты здесь, или я перепутал поворот?

— Я здесь! — Олег осторожно подошел к машине, по-прежнему сжимая в руке взведенный "Люгер".

Машина при ближайшем рассмотрении — впрочем, почти и не видно было ничего — показалась смутно знакомой. Тент вместо кабины… "Форд А" что ли?

— Машинка на "Форд" похожа, — словно читая его мысли, сказал Мигель и смутной тенью вылез из-за баранки, — но не "Форд". По-моему что-то русское… Помоги вытащить "доноров".

"Доноров", как выразился Мигель, оказалось трое. Причем застрелен был только один. Остальных Абт убил как-то иначе, но как именно, Олег в темноте не понял и расспрашивать, спутника, разумеется, не стал. Михаэль тот еще "террорист", но с другой стороны, а кто нужен Олегу в такой ситуации? Философ что ли?

Они поспешно оттащили трупы к лесу, и уже там при свете фонариков осмотрели. Двое были вооружены револьверами и одеты в республиканскую форму — офицерскую по всем признакам — но без знаков различия. Документы у них, однако, имелись, и получалось, что оба — сотрудники одновременно и корпуса безопасности и военной контрразведки. Теперь, разумеется, бывшие. Но, учитывая качество фотографий в книжечках удостоверений, вполне еще могли "пожить". Надо только решить, кем теперь будут Себастиан и Михаэль: военными или карабинерами. Третий — тот, что сидел за рулем — оказался рядовым, и документы это подтверждали.

— Ну, неплохо, — удовлетворенно сказал Мигель, но одному из нас придется побыть рядовым.

Одежда капитана Салера оказалась сильно испачкана кровью.

— Ладно, — сказал Олег. — Я не гордый, могу побыть рядовым.

Однако вскоре выяснилось, что есть и другие варианты.

— Э… Людо! — позвал Мигель, исследовавший автомобиль изнутри на предмет выяснить, не сильно ли натекло крови, и нет ли там еще чего-нибудь, что могло пригодиться в хозяйстве.

— Иду! — откликнулся Олег, так до сих пор и не предложив Мигелю какое-либо другое имя, и потому оставаясь до времени Людо Верховеном.

Сам он занимался делом куда как менее приятным — раздевал мертвецов, так что рад был "сменить обстановку", даже если потом все равно придется заканчивать "грязную" работу: они с Мигелем бросили жребий, "проблема обмундирования" досталась Олегу.

— Ну, — сказал он, подходя к автомобилю, — что ты нашел?

— Да, вот… — посветил Мигель на разложенные на брезенте вещи. — Вот — документы. Тут, оказывается, вещмешок еще был…

Олег долго смотрел на вещи, пытаясь проглотить комок, вставший в горле, потом взял у Михаэл документы и прочёл, подсвечивая фонариком.

"Твою мать!"

Война часто заставляет людей, принадлежащих к одному и тому же народу, но проживающих в разных странах, поднимать оружие против "своих". А если еще и политика с идеологией к делу примешивается, то вообще "тушите свет"! И идут немцы против немцев, евреи против евреев, а русские против русских, и кто им всем судья? Однако теория теорией, а практика — это все же что-то совсем другое. И Олег Ицкович это сейчас очень хорошо почувствовал, держа в руках удостоверение лейтенанта Государственной Безопасности Ивана Степановича Вольского.

"Черт!"

Разумеется, Олег этого Ивана не убивал. "Вина" лежала на Михаэле, но дела это не меняло. Во-первых, ответственность следовало делить пополам в любом случае, а поскольку инициатором "путешествия через республику" был именно Олег, то по справедливости вся тяжесть содеянного ложилась на него. А во-вторых, и сам Олег стрелял бы не раздумывая, да и Иван не остановился бы, даже зная, что перед ним не фон Шаунбург, а совсем даже Ицкович. На войне, как на войне, не так ли?

— А ведь он, пожалуй, вполне блондин, — сказал задумчиво Мигель, — и сложением вы, вроде, схожи. Может, примеришь? — и он кивнул на разложенную поверх брезента форму с капитанскими шпалами в петлицах.

Противно, даже мерзко, но, сказав "А", следует говорить и "Б". И если форма подойдет… Иван Вольский служил в Особом Отделе ГУГБ НКВД, то есть, если Олегу не изменяла память, в военной контрразведке, а это в их с Мигелем положении дорого стоило.

— Подожди, — Олег не стал изображать из себя "девственницу" и взялся натягивать чужую форму тут же, у машины.

Через пять минут стало ясно. Форма ему вполне подходит — разве что чуть узка в плечах, да сапоги великоваты чуток — и значит, нравится ему это или нет, но придется на время превратиться в Ивана Вольского.