Техника игры в блинчики

Но, разумеется, быстро только кошки родятся, а у них официальные гастроли, и еще бог знает что!

Сверкающая лаком "Испано-Сюиза" подкатила к парадному входу особняка, а остальные автомобили прижались к дальнему краю патио, где за широкими воротами начинался другой — хозяйственный — двор. Открытые по случаю теплой погоды окна первого и второго этажей тут же ожили, наполнившись движением, сменившим сонный покой: раненые, кто мог, выглядывали из палат, торопясь увидеть явление дивы. Ещё через мгновение — колеса лимузина только скрипнули на гравии подъездной дорожки — несколько "ходячих" уже выскочили во двор.

— Виктория!!! — звонким голосом выдал ликующий вопль юный боец — совсем мальчишка, с подвешенной на широком бинте загипсованной рукой. — La rubia Victoria!

— Вива Виктория! — восторженным эхом прокатилось по палатам, вырвалось из окон и обрушилось на огромную черную машину.

Её ждали.

"Меня ждали… Я — дива Виктория… Ты видишь, Кисси, я La rubia Victoria!"

Татьяна вышла из машины и первое что ощутила — одуряющий запах цветущих апельсинов: сильный, но не резкий, что-то среднее между жасмином, черемухой и белой акацией…

* * *

Еще по дороге из Мадрида Татьяна была ошарашена количеством и видом апельсиновых деревьев. Одиночные деревья, группы и рощи — садами такое не назовешь.

"Их тут больше чем берез в России! И поразительно: на одном дереве и спелые — ярко оранжевые, и зеленые, и цветы!"

Татьяна соблазнилась и попросила водителя остановиться, тот посигналил, головная машина охраны, прижавшись к обочине притормозила, встала. Выскочивший из неё лейтенант на бегу крикнул:

— Что случилось?

— Всё в порядке, — отозвался водитель "Испано-Сюизы", — привал!

"Можно оправиться и закурить", — мысленно процитировала Татьяна крылатую фразу из еще не снятой комедии про свадьбу в Малиновке.

— Месье Поль, — обратилась она к Федорчуку, — не могли бы вы сорвать пару апельсинов?

— Разумеется, мадемуазель! — Виктор подошел к ближайшему дереву и поразглядывав ветки, наметил "пару жертв" — покрупнее и пооранжевее. Несколько раз подпрыгнув, сорвал штук пять и протянул Татьяне. Она выбрала "самый-самый". Снимая корку, вскользь подумала о ногтях и маникюре, стараясь не забрызгаться заливающим пальцы соком. Развалила апельсин на дольки и, заметив, что водитель как-то странно усмехнулся, протянула ему одну, хотя и не поняла "что за смех в зале".

— Essayez d'orange.

— Спасибо, — ответил водитель по-русски, взял, но дегустировать не торопился, продолжая загадочно улыбаться.

— Месье Поль, и вы попробуйте.

Попробовали они одновременно. Татьянино лицо сразу же перекосилось: у нее чуть челюсти не свело — апельсин оказался горько-кислым. Глянув на неё, Федорчук захохотал, засмеялся и водитель.

— Они же дикие!

Татьяна сердито глянув на заливающихся мужиков — улыбнулась, и сжав кулачки, "грозно" бросилась на водителя, колотя его в грудь:

— Vous le saviez! Vous le saviez! — "Ты знал! Ты знал, сукин сын!"

Настроенеие поднялось, невольная шутка водителя удалась.

Напряженное ожидание превратилось в предпраздничное.

"Скоро я увижу Ольгу!"

* * *

Из дверей особняка навстречу Татьяне вышли двое.

"Век бы их всех не видела!"