Техники и технологии в сакральном искусстве. Христианский мир. От древности к современности

Самые распространенные на сегодняшний день и самые, так сказать, освященные древностью техники и технологии суть именно таковы. И вновь появляющиеся в арсенале иконописцев средства тоже отвечают этим требованиям – удовлетворяют им не меньше, а иногда и больше, чем средства традиционные.

Например, совсем недавно появившаяся техника стенописи на силикатной основе серьезно потеснила «настоящую фреску», потому что сия последняя обязывала художника во что бы то ни стало полностью заканчивать в течение одного дня начатый фрагмент – иначе штукатурка высыхает и больше не принимает краску. Вполне естественно, что художники предпочли технологию, позволяющую вести работу последовательно, без авралов, контролировать целостность ансамбля, при нужде внося поправки на любом этапе и на любом участке.

Или сравнительно молодая техника энкаустики на скипидарном разбавителе, в отличие от древней горячей энкаустики, избавляет художника от постоянной заботы о поддержке воска и инструмента в нужном температурном режиме. Современные полимерные лаки, в отличие от «классической» олифы, не темнеют, быстро сохнут и не требуют особых условий для их нанесения и последующего хранения. Применение древесноволокнистой плиты вместо дерева позволяет получать основы более тонкие, более легкие, при необходимости и большей площади, нежели деревянные. Вдобавок они дешевле и менее подвержены деформациям вследствие атмосферных перепадов.

Это всё были новшества, связанные с удобством работы. А есть ли такие, которые появляются из более возвышенных соображений, связанных со стилем, то есть с собственно образом? Конечно, есть. И всегда были. В такой традиционнейшей из техник, как яичная темпера, введение в обиход всякого нового пигмента уже может оказать влияние на технологию. Прежде этот процесс ненавязчиво регулировали заморские купцы, привозившие из «басурманских стран» шафран и индиго, ляпис-лазурь и марену, и фармацевты-алхимики (а затем химики), раз-другой в столетие баловавшие художников тем или иным открытием. Но ко второй половине XIX в. на рынке пигментов произошел настоящий индустриальный взрыв – и, конечно, иконописцы воспользовались этим лавинообразным расширением палитры точно так же, как до того они пользовались расширениями мелкими и эпизодическими. Сохранив несколько незаменимых, общедоступных и дешевых «традиционных» пигментов, они с удовольствием заменили на новые те из «древних», которые новым в чем-то уступали: или в работе были капризны, или неудачно реагировали в смесях, или легко обесцвечивались на свету, или были дороги, труднодоступны, наконец, ядовиты… В этой замене «традиционного» на новое и натурального на искусственное нет никакого декаданса и апостазии: первые опыты по искусственному получению красящих веществ относятся к незапамятным временам. Вообще, вся протохимическая активность человечества сводилась к поискам в двух номинациях: медикаменты и краски, так что можно сказать, что не химия породила новые красящие вещества, а поиск сих последних породил химию. Не забудем и того, что технология «собственно христианской», то есть византийской, мозаики отличается от римской (общей для язычества и раннего христианства) именно полным отказом от натурального камня и переходом на смальту, продукт весьма продвинутой химии, результат окрашивания стекломассы окислами металлов. С таким радикальным технологическим модернизмом мало что может сравниться даже в современной технологии иконописи!

Кажется, мы начинаем приближаться к искомому определению.

Технология иконописи, историческая или новейшая, – это технология, сознательно избранная или целенаправленно изобретенная художником Церкви как наиболее пригодная в данных условиях места и времени для создания священных образов.

Избранная – по причине своей к этому пригодности, модифицированная или вновь изобретенная – с целью достичь еще более высокого уровня такой пригодности. Возвращаясь к нашему сравнению технологии с видом транспорта: последний должен быть надежным, простым и удобным в управлении, экономичным, не слишком отягощенным всякими «наворотами», которые не имеют прямого отношения к движению. Идеальный транспорт – это такой, о котором водитель просто забывает, отдаваясь наблюдению за дорогой, ведущей к цели. Верно, однако, и обратное. Идеальный ездок – это такой, который ощущает свой велосипед, или самолет, или коня как часть собственного тела и думает только о пути и о цели.