Технобойня

Иван Гаврилович с хмурым видом вышел в коридор. Он знал все о Проекте «Гнев» и помнил опасности, которые он в себе таит. Для него была не приятна даже мысль о последствиях плана Совета. Старик был категорически против подобных мер, но он не играл никакой роли и он это точно знал, потому что, если не он будет выполнять свою работу, то всегда найдется другой, кто сможет справиться со своими переживаниями и склонит голову пред теми, кому служит. Он часто поглядывал на своего статиста. Ни слова не говоря, старик продолжал идти к выходу, понимая, что скоро в этом городе многое изменится.

Сам Статист был ошеломлен и обескуражен тем, что от него скрыты некоторые детали общественной и политической жизни города. Ни о каком Плане «Гнев» он не слышал. Впервые же он узнал о существовании купола, возможно даже нескольких, только сейчас. Из названия плана он понял, что ничего доброго он в себе не несет. Но в то же время Статист понимал, что, если план будет принят, все следы его заговорщических действий будут смыты. Это несказанно радовало молодого человека. Он видел в этом выход всех проблем. Старик не заметил едкую ухмылку на лице Статиста. Он просто шел и думал, что скоро этому городу придется несладко.

Глава пятнадцатая

Порошок подействовал почти мгновенно. Илья потерял способность к осязанию. Он не раз щипал себя за кожу, чтобы хоть что-то ощутить, но все чувства пропали, как и обещал Хумо. Невежественное обращение с телами тех, кто решил испытать прекрасные чувства путешествия, было просто неописуемым ужасом для Ильи. Стариков тащили, как мешки с мусором. Столь пренебрежительное отношение показалось настолько невероятным, что Илье стало страшно за свою жизнь. Он почувствовал ускорившийся ритм сердца. Он часто посматривал на своего спасителя, но тот лишь изредка подмигивал и старался не произносить лишних звуков. Илья раз за разом прокручивал в голове все то, что произошло в самолете.

– Черт возьми, – беззвучно шептал он, – да я счастливчик.

Илья закрыл глаза и начал представлять остров, на котором ему так и не придется побывать. Несколько секунд прошло до того момента, как чьи-то сильные руки железной хваткой вцепились в плечи. Возможно, если бы снадобье не подействовало, то он почувствовал бы сильную боль, но этого не произошло. Неуютное ощущение обозначилось в голове. Людей, находившихся в салоне самолета, укладывали, словно кукол на каталки, и вывозили наружу. Обездвиженные и почти мертвые тела складывались штабелями. Илья старался наблюдать за передвижениями Хумо, его везли рядом, это давало надежды на будущее. Почувствовав тяжелый и грязный воздух, Илья едва не прокашлялся, но сдержав себя, поблагодарил Господа. Волнение росло с каждой секундой. Стук в груди оставался таким же четким и ярким, как и в первые минуты ужасной процессии. Внутренняя дрожь не переставала униматься. Шум подъезжающих автомобилей поведал о том, что их путешествие на «дивный остров» вот-вот начнется. Открылись двери, и тела были заброшены внутрь.

Благодаря порошку, Илья не мог чувствовать усталости ног, затекших от неудобного положения и боли в суставах от тяжести тел, наброшенных поверх него. Он чувствовал себя, как животное, что везут на бойню. Сначала ему предстоит, смотря улыбающемуся лику смерти, ехать долгое время в неуютной обстановке, прижатым множеством задниц других «кусков мяса», а потом и вовсе лишиться жизни. Такая ситуация Илью не устраивала. Ему было не по себе от того, что происходит. Он едва двигал головой из стороны в сторону, чтобы заметить Хумо, но его рядом не оказалось. Чувство одиночества еще больше сдавило тески нервных окончаний, и в голове появилась мысль о том, что конец близок. Илья все же не оставлял надежды, что его спутник все же поможет и выполнит обещание. Но это было скорее надеждой, нежели уверенностью. Вокруг были десятки людей, дремавших так сладко, что Илья на миг им даже позавидовал. Если бы старики увидели эту картину, то не миновать бы нескольких смертей от инфаркта.

Илья закрыл глаза и попытался уснуть. И это ему удалось, скорее от шока, чем от усталости. Очнулся он, когда его и всех остальных доставали наружу. Он не знал, сколько он провел времени в дороге, но местность казалась ему незнакомой. По роду деятельности, он часто мог находиться в разных уголках города, но здесь он точно никогда не был. Пред ними показалось высокое и широкое здание. Двери открылись, и глазам представился длинный и широкий коридор. Он спускался вниз на неизвестную глубину. Илья не верил, что все происходит наяву, но глаза не могли обманывать. Любой посторонний звук привлекал его внимание, терзая страхом. Он никогда в жизни не был так беспомощен и так одинок. Все надежды на будущее «проваливались» в этом коридоре, хороня их под толстым слоем страхов и ужасов сознания.