Технология миражей

Ночь оказалась короткой. Ника пропустила рассвет. Костер давно прогорел и рассыпался в темную кучку пепла. Ветер шершавым языком песка постепенно зализывал рукотворную кляксу на чистой желтой поверхности. Она очнулась от какой-то возни и бормотания. Прежде всего ей пришлось долго отплевываться – мелкий назойливый песок набился везде, где только мог. В песке была вся одежда и волосы, даже, на зубах он скрипел.

Кое-как отряхнувшись, Ника поднялась на ноги. В лучах утреннего солнца она увидела Художника, неторопливо обшаривающего валуны.

– Эдгар, – окликнула его Ника. – Что Вы ищете?

Художник, бросив свое занятие, приблизился к ней. Поправив очки, он, скорчил недовольную гримасу:

– Как Вы считаете, где мы находимся?

Ника глупо хихикнула:

– Ну, по-видимому, в Вашей картине.

Художник, пожевав губами, вынужденно кивнул:

– Допустим, я с Вами соглашусь. Пейзаж похож. Однако как Вы представляете себе такое перемещение… в картину?!

Ника взяла взъерошенного Эдгара за обе руки и с силой усадила его рядом с собой на песок. Разговор предстоял долгий…

Рассказывать пришлось с самого начала – с той злополучной встречи с линялой цыганкой, ужасной туманной ночи, когда произошла авария и том, как ее, правдами и неправдами, завербовали в Контору. Художник оказался не слишком терпеливым слушателем. Ника прекрасно понимала, что, осмыслить многое из ее рассказа, а уж тем более принять, скептику было не под силу. Художник, даже не скрывал того факта, что он ей не верит. Он частенько прерывал ее повествование язвительными репликами, вроде: «По-Вашему, так все вокруг можно объяснить цыганской порчей, шпионскими играми и магнитными бурями», или: «Ааа, хорошее что-то вкололи, раз так «штырило». И все в таком же духе. Однако Ника была настойчива. Она поведала ему об удивительных существах, которые оказывались сущностями, или, если угодно – душой, обычных с виду людей. В ответ Эдгар только издевательски хихикал. Кстати, эта часть истории его особенно позабавила. Настолько, что он даже со смехом поинтересовался, а человек ли он? Ника вполне серьезно кивнула ему, не прерывая своего рассказа. Когда же девушка дошла до повествования о том, что ученые весьма успешно пытались ее одурачить декорациями – исчадиями нанотехнологий, Эдгар внезапно посерьезнел. Он, будто ужаленный, вскочил на ноги и закричал:

– Вот! Наконец-то! А то, уже битый час морочите мне голову нелепыми россказнями! Нанотехнологии – это то, о чем я твержу Вам уже второй день! Изобретатель этих Ваших «нанодекораций» – мой хороший друг Кирилл Сергеев. Именно он создавал эту технологию для военных, но, в какой-то момент, его проект провалился. Скорее всего, и финансирование было прекращено. Теперь он, вероятно, пытается найти им применение в коммерческом сегменте. То, что Вы рассказываете, очень похоже на технологию Сергеева: преломление света, уплотненный наночастицами воздух, воздействие ультразвука на зоны мозга, отвечающие за тактильные восприятия… Я не ученый, объяснить точнее не могу. Но более чем уверен, что это он нас так дурачит! В любом случае, где-то здесь должна быть «кнопка отмены» – она задумывалась на случай аварийного выключения голограммы изнутри. Это может быть какой-то выступ или шероховатость… Что-то небольшое, хорошо замаскированное под местность, но механически действующее именно, как кнопка. Это ее я искал, ощупывая буквально все, до чего мог дотянуться. Попутно я успел измерить шагами площадку, доступную для досягаемости. Сто пятьдесят на сто пятьдесят шагов, то есть некое квадратное пространство. По мере приближения к границам, начинает действовать сопротивление – движения затрудняет трава или песок. О чем это говорит? Задумайтесь! Сам факт того, что возможность передвижения ограничена неким периметром, относительно центра – места нашего первоначального появления – говорит о том, что мы находимся в замкнутом пространстве. Рельеф местности можно в расчет не брать. Вероятнее всего – это просто иллюзия. Пол ровный, а картинка, получаемая нашими зрительными нервами, корректируется, например, ультразвуковым воздействием на наш мозг. На нас производится некое воздействие для того, чтобы мы, с одной стороны, ощущали огромное пространство, но вместе с тем не могли физически преодолеть расстояние так, чтобы не удариться лбом о стену. Кстати, есть еще один способ, – вспомнил вдруг он, – мы же здесь появились?

Эдгар встал и проследовал в центр песчаной площадки – примерно на то место, на котором они впервые поняли, где очутились. Ника, проследив за ним взглядом, согласно кивнула. Художник сосредоточенно посмотрел на подушечку своего указательного пальца и начал осторожно двигаться, выписывая странные кругообразные дорожки на песке. В какой-то момент он сбился и начал заново. Потом – еще… Он чертил подошвами армейских ботинок какой-то узор, напоминающий лабиринт, попутно сверяя начертанные на песке линии с чем-то на его пальце. Но что-то шло не так, как он ожидал. Ника терпеливо наблюдала за его странными действиями, стараясь ничем не отвлекать.