Технология подавления национал-патриотов и народов. Часть первая. Ксенофобия. Толерантность. Антисемитизм

А в мирное довоенное время на хутор, кроме польских налоговиков, постоянно приезжали еврейские местечковые бизнесмены, которые предлагали «самые дешевые» кредиты, «самые высокие» цены за скот, сыры и зерно, «самый выгодный» бартер на инструменты, одежду и т. д. И при доверчивости и недостаточной осторожности хозяйство могло быстро обанкротиться, попасть в тяжелую кабалу, могла произойти потеря не только результатов своего труда, но и всего хозяйства. А в конце 1939 года приехали грозные советские комиссары с вооруженными отрядами раскулачивать, грозя сослать в Сибирь или Казахстан. Это исторический пример – когда мирный труженик находится в окружении многих чужих; и для него «свои» – это члены его семьи, все остальные – чужие.

А есть случаи, когда свои – это только ваше единственное декартово «я», вы чувствуете и осознаете себя целостной самостоятельной единицей этого мира, выделенным из мира спинозовским модусом, лейбницевской монадой отделенной от этого мира и в этом мире находящейся, и всё остальное вокруг – это неизвестное, потенциально опасное, враждебное – от явлений природы, животных и до людей; и вы, как Робинзон, пытаетесь выжить и жить хорошо в этом часто не очень приветливом мире.

А есть случаи, когда своеобразное декартовское «я», монада – это группа единомышленников объединенных общими ценностями, идеями и целями, воспринимающая окружающий мир как враждебный и враждебно к нему относящаяся, это может быть замкнутая группа отшельников, секта, преступная группа, группа террористов или революционеров, группа предпринимателей и даже какой-либо обиженный народ. Например, в своей книге о М. Ходорковском «Путин и дело КЖОСа» («Питер», 2011 г.) корреспондент ВВС и затем представитель по связям с общественностью в правительстве Тони Блэра – Мартин Сиксмит указывает на один вид проявления ксенофобии:

«Их (команды М. Ходорковского. – Р. К.) одержимость и желание привести свою компанию к успеху частично коренились в ощущении, что их окружает враждебная среда. На этом этапе неприязнь не была выраженно политической или антикремлевской. Это придет позже, но на этом этапе они обвиняли государство в том, что оно подавляло предпринимательство в России и навязывало антисемитизм».

Эти обвинения в определенном смысле технологичны, ибо они дают моральное право на «ответные» не всегда правомерные действия, «развязывают загребучие руки» и далеко забрасывается совесть. И это вид люциферства – противопоставление себя окружающему миру; это как в песне еврейского певца Макаревича про враждебный окружающий мир, который «однажды прогнется под нас». Они воспринимали окружающий мир как богатого врага, у которого необходимо урвать побольше, и, к несчастью для России, они оказались именно в этой якобы вражеской для них стране. Ксенофобия – это повод атаковать этот мир, что-то от него себе присвоить, якобы чтобы быть сильнее против него.

Прошло 14 лет с момента начала предпринимательства: М. Ходорковский и его друзья-компаньоны стали уже очень богатыми людьми, олигархами, но М. Сиксмит фиксирует, что их внутреннее агрессивное ксенофобное состояние осталось прежним: «В 2000 году Ходорковский построил укрепленный поселок за надежными заборами и воротами в пригороде Москвы, Жуковке, и переселил в него владельцев ЮКОСа. У него самого и у его семьи была отдельная вилла, окруженная стеной. Такие же виллы были у Платона Лебедева, Леонида Невзлина, Михаила Брудно и Владимира Дубова… Совместная работа в течение всего дня и общение по вечерам сделали их сплоченной командой. Ощущение единства в борьбе против враждебного мира, которое они испытывали в молодости, не покидало их и сейчас».

Если присмотреться, то не мир был враждебен к ним, а они патологически были враждебны к окружающему их миру; здесь не мир – ксенофоб, а они – ксенофобы. Приведен любопытный пример: бизнесмены стали богатыми, даже олигархами, отгородились от мира высокими заборами и мощной охраной, они стали властными в своей империи и влиятельными за её пределами, но и после этого их суть не изменилась, их отношение к окружающему миру не изменилось, и, как показали последующие события, – для полного счастья и полной защищенности от властей и государства им не хватало самим стать в государстве властью и завладеть государственным аппаратом, и они стали бороться за власть в России. Наблюдаем в начале – алчность к богатствам, а затем – алчность к власти. Они являются источником ксенофобии и вызывают ксенофобию у окружающих.

А есть много людей, для которых не надо власти и много богатств, они живут на один доллар в день на пляжах Гоа или на 50 рублей в день в российской глубинке и при этом довольны жизнью. Мы наблюдаем, что людей можно разделить на тех, кто продуцирует и провоцирует ксенофобию, и тех – кто этого не делает. Профессор Сибирского университета В. Немировский отмечает: