Технология власти

Вся заслуга Хрущева перед историей и сущность его борьбы против культа личности Сталина заключались только в одном: он перевернул эту формулу властвования; иерархия партаппаратчиков стала ведущей силой, политическая полиция — вспомогательной силой, а террор перестал быть массовым. От всего этого, конечно, хрущевский, как и нынешний, режим не перестал быть полицейским, но полиция перестала быть всемогущей. Однако психологический выигрыш был колоссальным — нуждающийся в иллюзии внешний мир стал говорить о перерождении коммунизма. Но как раз свержение Хрущева показало, что существующий в СССР политический режим может существовать только как сталинский режим или он вовсе погибнет. Ленин успел лишь заложить основы диктатуры, но у него оставалось много марксистских утопических идей — вплоть до утверждения, что весь период "диктатуры пролетариата" от капитализма к социализму есть период медленного, но стремительного процесса самоликвидации диктатуры и государства вообще ("Государство и революция") и что уже после ликвидации старых эксплуататорских классов в советской России автоматически снимается всякое ограничение гражданских прав и политических свобод ("Программа партии" 1919 г.). Вот в этом кардинальном вопросе перспективы власти, ее объема, ее широты и глубины Сталин подверг открытой ревизии и Маркса и Ленина (январский пленум ЦК 1933 г., XVIII съезд партии 1939 г.). Сталин выдвинул "диалектический" тезис, который стал руководящей идеей коммунистического тоталитаризма, а именно: к отмиранию государства СССР придет не через ослабление органов диктатуры, а через их максимальное усиление. Это, собственно, и была новая глава в учении марксизма-ленинизма, связанная с именем Сталина. Не требуется много воображения, чтобы представить себе, что случилось бы с режимом, если бы Хрущев или кто-либо другой вздумал отказаться в этом судьбоносном вопросе от теории и практики Сталина и вернуться к теории (отмирание диктатуры) и к предполагаемой практике (снятие ограничения свобод) Ленина.

Объективная тенденция "волюнтаризма" Хрущева с его бесцеремонной расправой с именем Сталина грозила подрывом устоев, на которых держится режим. В окружении Хрущева начали думать, что логическим концом правления Хрущева может оказаться гибель режима. Не ненависть к Хрущеву, не любовь к Сталину, а инстинкт самосохранения подсказал хрущевцам бунт против Хрущева.

Нынешнее, второе коллективное руководство — это второе, ухудшенное издание первого, послесталинского коллективного руководства. По тем же причинам, по которым нынешнее, второе коллективное руководство реабилитировало имя Сталина, первое коллективное руководство сопротивлялось курсу Хрущева на разоблачение Сталина. Конечно, в Кремле знают, что после XX и XXII съездов невозможно управлять страной от имени Сталина, но знают и другое: чтобы управлять по-сталински, вовсе не надо апеллировать к его имени.

С внешней стороны как будто трудно провести грань между хрущевским и послехрущевским режимом. Пекин даже называет этот режим хрущевским без Хрущева. Однако при ближайшем анализе практики коллективного руководства выясняется довольно существенная разница. Она слагается из следующих элементов внутренней и внешней политики:

Во внутренней политике:

— условная реабилитация Сталина;

— новое осуждение антисталинских оппозиций — троцкистов, зиновьевцев и бухаринцев;

— открытая реабилитация в духовной жизни методов ждановщины;

— отмена решения XXII съезда о введении нормированного принципа систематического обновления партаппаратчиков сверху донизу;

— восстановление сталинского принципа централизации;

— восстановление примата развития военной индустрии и приоритета финансирования вооруженных сил.

Во внешней политике:

1) революционизирование формулы "сосуществования" (вместо хрущевской одночленной формулы "мирное сосуществование — генеральная линия советской внешней политики" введена "пятичленная" формула, в которой элементами "генеральной линии" во внешней политике объявлены:

а) оборона и единство социалистического лагеря;

б) помощь мировому коммунистическому движению;

в) помощь национально-освободительному движению;

г) борьба с империализмом и колониализмом;

д) мирное сосуществование как непримиримая классовая борьба идеологий);

е) эскалация военно-материальной интервенции в страны войн, восстаний, революций (Вьетнам, Куба, Ближний Восток), чтобы получить там политическое преобладание;

ж) форсирование фактического раскола в мировом коммунистическом движении против Пекина, чтобы закрепить за Москвой роль центра мирового коммунизма;

з) перенесение в идеологической работе партии акцента от формулы "коммунизм в нашей стране" на формулу мировой революции (член Политбюро В. Гришин: "Наша партия свято выполняет наказ Ленина: добиваться максимума осуществимого в одной стране для продвижения и развития дела мировой социалистической революции". — "Правда", 23 апреля 1968 г.).