Технология власти

Рядовой Джугашвили "случайно" возглавляет грузинских "эксов" и руководит грабежом тифлисского казначейства. Сотни тысяч рублей через будущего министра иностранных дел — Литвинова — переводятся за границу в кассу Ленина. Полиция тщетно ищет грабителей, арестовывает тысячи людей, в том числе и помощника Сталина по грабежу, тифлисского армянина Камо (Тер-Петросяна). Камо арестован за границей, в Берлине, по требованию русского правительства, как грабитель казначейства. Улики против Камо абсолютные и бесспорные. Он должен быть допрошен и выдан русской полиции, чтобы наказать как его самого, так и его руководителем. Для таких преступников царизм знает в революционное время только одно наказание: суточный военно-полевой суд, а на второе утро — виселица. В берлинском полицай-президиуме идут интенсивные допросы, Ленин награбленные деньги столь же интенсивно превращает в пламенные революционные прокламации и бросает в гущу бунтующей России. Джугашвили с видом святого простака и невинного младенца ходит днем по Тифлису, коротает ночи в духанах, а деньги выпрашивает… у агентов тайной полиции. Но страх временами охватывает душу: а что, если Камо вдруг расскажет немцам тайну преступления в надежде на недосягаемость русской полиции и в погоне за славой русского революционера или, что еще хуже, педанты законов и законности — немцы — отдадут Камо в руки законного судьи — русского правительства? Тогда уж не миновать веревки на шею. Но опасения Джугашвили напрасны. Камо объявляется сумасшедшим. Немцы приходят к заключению, что Камо, вне сомнения, преступник, но его сумасшествие тоже несомненно. Под ужасом содеянного преступления он лишился рассудка. Показания умалишенного не могут иметь юридической силы, да и сам он теперь безответственен перед законом. Редкая сенсация для мировой криминальной литературы. "Грабитель тифлисского банка сошел с ума", — кричат газетные шапки, и только тогда Джугашвили вздыхает облегченно. Но не надолго. В один из черных дней сумасшедшего сажают в одиночную камеру тифлисской уголовной тюрьмы. Сейчас уже и Джугашвили уверен: "Все кончено, погиб Камо, погиб и я!" Культурным немцам не угнаться за нашими жандармскими профессорами. Эти выбьют из Камо или дух или полное признание со всеми деталями. Новые допросы, новые "психоанализы" и под конец новые пытки. Но напрасно! "Если когда-нибудь на этой земле люди сходили с ума, то Камо король сумасшедших", — решает полицейский следователь и направляет его в сумасшедший дом, в палату тихопомешанных Наполеонов. Джугашвили "случайно" ускользает от веревки[76].

Он ссылается по другому преступлению в Сибирь. Но он бежит. Его опять ссылают подальше, но он опять бежит. Так, уже в общей сложности пять или шесть раз Джугашвили ссылают все дальше и дальше, и каждый раз ему "случайно" удается побег, и он появляется то в Баку, то в Тифлисе, то в Петербурге. Но наконец его загоняют в далекий край (Туруханская ссылка) под "строгий надзор". Побег оттуда считался почти безнадежным делом. Однако и тут "счастливая случайность" снова помогла неугомонному "беженцу". Еще не успел Джугашвили разработать маршрут своего нового побега, как его призывают в армию, но тем временем революция мощной волной прибила его к берегам Невы в апартаменты Смольного дворца в качестве члена ЦК партии большевиков и депутата всесильных Советов рабочих и солдат, но уже не как безвестного Джугашвили, а как будущего Сталина.

Октябрь. Ленин у власти. Все еще малоизвестный, Сталин получает маловажный пост народного комиссара по делам малых национальностей России. У этого министерства нет почти никаких функций. И на малые народы распространяется власть "классических министерств". Сталину делать нечего. Он просто "номинальный министр", да и пост выдуман Лениным специально для него, чтобы отблагодарить за прошлое, но и до настоящего дела не допускать. Слишком примитивен, груб, все еще "экс". Пусть пока что присматривается к другим, как надо управлять "награбленным". Сталин исполнителен, терпелив, лоялен, по-собачьи "предан Ильичу", до приторности вежлив по отношению к сильным, бесчеловечно жесток к "врагам революции". Такому надо дать власть побольше. Сталин — нарком Рабоче-крестьянской инспекции, блюститель законов революции. Враг врагов и бич нового советского бюрократизма. Вернейшее око Ильича.