Технопарк юрского периода. Загадки эволюции

Франклин запускал змея в облако. Заряд охотно пользовался предоставленной дорогой. На своем конце бечевки Франклин проводил свои опыты с атмосферным электричеством и, в общем, чудом избежал гибели. Те же опыты проводили и Ломоносов с Рихманом в Петербурге - у них прямо в лабораторию был проложен кабель от металлического штыря, ловившего грозовой заряд на крыше дома. Рихман получил выдающийся результат, который с тех пор никем не был повторен: в его установке возникла шаровая молния, которая не лучшим образом отблагодарила своего создателя, убив его наповал.

Во всех этих опытах, как и в случае срабатывания громоотвода, человек помогает возникновению молнии, снижая пороговое значение разряда тем, что искусственно замыкает «пластины» атмосферного «конденсатора». Современные опыты с молнией проводятся так: в облако запускают ракету с привязанной к ней тонкой медной проволокой. Ракета летит, катушка стремительно разматывается, искусственная, вернее спровоцированная, естественная молния со страшным шумом бьет по прямой в катушку, испаряя проволоку в долю секунды, исследователь в бункере смотрит на приборы, замеряет, записывает. И... приходит к выводу, что без его «провокации», без ракеты и проволоки, молнии и близко быть не могло, до порогового значения заряда и напряженности, которого хватило бы для естественной ионизации воздуха, достаточной для самопроизвольного возникновения проводящего канала, еще ой как далеко, но его глаза видят иное: справа и слева из не очень-то и могучей тучки в тех же условиях без его помощи исправно бьют молнии, большие и маленькие. И у него возникает странное подозрение. Кто-то еще занимается рядом с ним точно такими же провокациями и развлекается получением молний в условиях... отсутствия условий для возникновения естественной молнии!

Так вот, нашлись исследователи, заявившие, что любое объяснение спрайтов, если оно заодно не объясняет главной вековой загадки молнии насчет порогового значения заряда и напряженности, ничего на самом деле не объясняет.

Одна такая группа исследователей под водительством академика Александра Викторовича Гуревича из московского Физического института им. П.Н. Лебедева предложила и свое объяснение как спрайтам, так и молниям вообще. С этой точки зрения, молниями Земли управляют ливни вторичных частиц, выбитых посланцами галактик, энергичными частицами космических лучей из атомов воздуха. Эти ливни и прокладывают ионизованные токопроводящие каналы в атмосфере, действующие в точности, как бечевка франклинова змея или медная проволока современного заклинателя молний. Эти ливни не дают накопиться неизмеримо более грандиозным электрическим напряжениям в земной атмосфере, которые сделали бы нашу жизнь на планете гораздо более опасной, а то и невозможной.

Возможно, красные кобольды, эти каракатицы щупальцами вниз на высотах до семидесяти километров, и есть высветившаяся картина такого ливня. В голове «каракатицы» происходит гибель космической частицы, вниз летят каскады вторичных-третичных частиц («щупальца каракатицы»), ливень доходит до Грозы, прокладывая канал для обычной молнии, бьющей в землю, но часть электронов устремляется по каналу и ввысь, высвечивая всю картину произошедшего. Перед нами естественный регистратор, монитор, изображающий конец странствий космического путешественника.

С Гуревичем и его сторонниками спорят. Пока не ясно, почему, если все молнии - от космических лучей, спрайты выдает только одна из сотен молний. Объяснений на ум приходит сразу с десяток. Но... и на самом переднем крае науки не всегда следует поддаваться искушениям забегать вперед.

Но хочется, чтобы поскорей. Впереди - удивительная вероятность того, что земная атмосфера с ее грозами начнет работать как гигантский прибор для изучения отдаленных закоулков Вселенной, откуда приходят к нам «гении микромира». А ритмика земных гроз вообще и появления «кобольдов и эльфов» станет еще одним свидетельством об устройстве космических окрестностей нашей планеты.

Открыв спрайты, эти молнии стратосферы, наука обнаружила, что они, как и обычная грозовая молния, еще и громыхают там, наверху, и вовсе не тихо. Но мы их не слышим, поскольку этот гром -  в инфразвуковом, низкочастотном диапазоне, для нашего уха неразличимом, как и ультразвуковой высокочастотный разговор дельфинов, кашалотов, бегемотов. Гром кобольдов уже регистрируют и хорошо распознают. С его помощью спрайты засекают и днем.

Путь на «Космос»

До нас их творчества следы

Дойдут, оставив позади

 Преодоленные века.

Так пробивает облака,

Все, что незыблемо и косно,

Погибший гений микрокосма.