Технос

Чувствуя, что больше не в силах задерживать дыхание, Дюмарест задышал — тяжело, сипло; добавив слюны, даже смог изобразить хрипы и бульканье в груди.

Охранник, заметив это, заволновался еще больше:

— Он очень тяжело дышит, мадам. Что с ним?

— Сердечная недостаточность, осложненная попаданием лимфы в легкие. Возможен, частичный паралич, вызванный экстремальным истощением организма и физиологическим шоком.

Рядом остановился лифт. Охранники осторожно вкатили тележку внутрь; двери захлопнулись. Дальше Эрл слышал лишь звуки голосов, шаги, хлопанье множества дверей. Запах лекарств усилился. Эрл почувствовал, как что-то стянуло его грудную клетку, закрыло рот и ощутил холод на губах и во рту.

Элен зашептала:

— Идет Йендхол. Я слышала, как они объясняли ему, что произошло.

Дюмарест попытался расслабиться на своем ложе и сосредоточиться. Сквозь смеженные веки он видел сменяющийся красно-черный калейдоскоп охранников. Элен стояла рядом, придерживая аппарат у него на лице. Ее глаза излучали беспокойство и тревогу.

— Что теперь?

Он не имел возможности ответить, давая ей время самой все обдумать. Если она способна думать, то решит все сама, найдет ответы на все волнующие ее вопросы и сделает правильный выбор. И это произойдет скоро, когда она достаточно придет в себя и способна будет трезво рассуждать. А сейчас она охвачена страхом, затянута водоворотом событий, которые она не может в достаточной мере контролировать, ее сознание сейчас гнетет бремя недавних разоблачений и сомнений.

Эрл почувствовал, как с его лица снимают кислородную маску и что-то холодное ползет по его груди. Электронный стетоскоп? Аппарат подняли выше, и он стал давить ему на горло. Эрл зашептал, воспроизводя звуки слабо, неотчетливо, стараясь сделать их похожими на бред:

— Уберите стражу… укройте меня…

Инструмент оставил в покое его горло, и он услышал резкий женский голос:

— Этому человеку нужна срочная операция. Покиньте комнату, пока я все приготовлю.

Один из охранников неуверенно произнес:

— Но у нас есть приказ. Мы не можем оставлять его вне поля нашего зрения…

— Я не могу работать, когда за мной постоянно следят. Вы являетесь источниками инфекции, носителями разных бактерий. И если больной будет инфицирован, то ответственность полностью ляжет на вас. — Ее голос немного смягчился. — Я прекрасно понимаю двойственность вашего положения, но он просто физически не может исчезнуть отсюда. Вы можете ждать вне комнаты, за дверью. Отсюда нет иного выхода. А сейчас, пожалуйста, поторопитесь. Каждая секунда промедления уменьшает его шансы на выживание.

Дверь хлопнула, и она произнесла облегченно:

— Все в порядке, Эрл. Мы немного продвинулись к цели. Что дальше?

Он открыл глаза и поднялся, оглядываясь. Комната, где они находились, совсем небольшая, была разделена на маленькие открытые отделения, в которых хранилось медицинское оборудование. В высоком застекленном шкафу хранились медицинские инструменты: зажимы, иглы, скальпели разных размеров и форм. Эрл выбрал самый большой.

— Вы — настоящий варвар, — произнесла Элен горько. — Дикарь. И умеете только врать и убивать.

— Вы полагаете, что я говорил неправду?

— Я пока не знаю. Вы довели меня до панического состояния, и я действовала просто безрассудно. Это некорректно. Я должна была бы собрать больше данных, больше фактов о том, что вы рассказали мне, а потом сделать свои выводы и определить, как мне следует поступать. Я оказалась просто глупой.

— Это продолжается и до сих пор, — ответил он резко. — Глупость и трусость. Вы печетесь только о своем спокойствии.

— Но Лоум…

— …ровным счетом ничего для вас не значит, — прервал он ее. — И еще меньше значит для меня. Я прилетел сюда только с одной просьбой к вам: помочь в моих поисках. Все остальное произошло не по моей вине. Сейчас мне больше всего хочется исчезнуть отсюда, улететь. И если ради этого мне придется убить на Техносе даже дюжину людей, то я это сделаю. Иначе у меня будет далеко не самая приятная альтернатива.

Она в шоке, решил он для себя; привычный ритм ее жизни взорван, вместо прежней уверенности — целый воз сомнений. Он вспомнил уют ее дома, изысканность обстановки — противоположность одиночеству и тоске, от которых она страдала в детстве и юности. Здесь она была уважаемым человеком, обладала ценными для людей знаниями. Все это плюс талант могло принести науке и обществу Техноса огромную пользу.

— Вы говорили, что у вас здесь есть лекарство для замедления времени, это так?

— Да, есть немного; этого хватит на тридцать часов реального времени. Вам дать это лекарство?

Он колебался, не зная, что предпочесть. Доза лекарства могла помочь ему выбраться из здания и добраться до взлетного поля. И, конечно же, оно бы уберегло его от любой мгновенной опасности. Но он был обязан позаботиться о девушке:

— Нет, его примете вы. Раньше вам доводилось делать это?

Она отрицательно покачала головой, и он продолжил: