Техножизнь, Колыбель

Было жалко до слез и своей головы с застывшим комом мыслей, и прабабушку баронессу, и всех прочих предков, которые стали жертвой какого-то там развития тупых производительных сил, производства чугуна и стали.

Андрей Грамматиков еще раз посмотрел на обиженное лицо прабабушки, и его рука в цифровой перчатке коснулась дрожащих атомных шариков...

Но истощенные мозги уже не слушались стимботов. Так всегда бывает как переборщишь с этими крохотными негодяями, дрючащими его синапсы похлеще любого ацетилхолина. Тяжело опустились веки, как бронированные жалюзи в пригородном магазине. Глаза словно погружались в гудящую тьму. А когда Андрей снова открыл их...

Колония росла! Конгломерат наномашин откликался на вызовы пользовательского интерфейса.

В одно мгновение, с величайшей готовностью, сознание Андрея очистилось от сна - и он увидел города будущего. Живые дома, похожие на гигантские анемоны, кораллы, радиолярии, живые мостовые, точь-в-точь огромные змеи, живые машины. Машины, освобождающие от гнета тупой материи. Не производительные силы, а технодрузья, которые тебя любят, холят, вытирают тебе нос...

А чудо в тарелке было символом всего этого будущего великолепия. Оно было зародышем грядущего мира.

Андрей поднес палец к зеленому пупырчатому отростку с крохотными белыми волосками и тот слегка "привстал"... Волоски оказались крючочками, которые вошли в его кожу.

Появилось три капельки крови. Андрей отдернул руку, но не с возмущением, а с благодарным трепетом, с которым отец воспринимает первый укус своего маленького сына.

Это - нормальный метаболизм. Колония уже питается, как все приличные живые существа, готовой органикой, окисляя ее до воды и углекислого газа. Задача "быть живым" распределяется на миллионы подзадач, которые решаются нанокомпьютерами, находящимся в ядре каждой техноклетки ...

Зазвонил телефон, старый, засаленный. Он схватил трубку и закричал:

- Мама! Оно живет. Растет, питается.

- Я не твоя мама, я не умею жарить котлеты, - голос в трубке конечно был молодым, бархатным, а не старческим, дребезжащим.

- Да, да, извините, все ясно, вы ошиблись номером. По этому номеру звонит только моя мама, потому что тут живет один маленький мальчик с соплей из отработанных стимботов под носом.

- Извини, - сказала девушка, - но судя по твоему голосу, ты - не мальчик.

- Да, я не мальчик, мне тридцать лет. В моем возрасте Саша Македонский уже обработал Персию и Индию по полной программе.

- Кто растет, кто питается? Ты завел герань?

- Это... это трудно объяснить, это то, чего раньше не было.

Голос на том конце трубки стал затухать.

- Да, я действительно ошиблась номером. Бывай. Да, кстати, поздравляю с днем защитника Отечества.

Раздался гудок, голос исчез, втянулся в прекрасный сияющий мир алмазных башен Васильевского острова или уютных кофеен в староголландском стиле Петроградской стороны...

Андрей стал тереть задрожавшие руки. Как устроен человек? Несерьезно устроен. Чуда в тарелке ему мало. Прекратившей ржать и бить копытом Марины Аграфеновны - тоже мало. Ему еще и подавай в день защитника Отечества зеленоглазую красотку с бархатным голосом и рыжей косой до попы.

Телефон зазвонил снова.

- Ну да, мама, слушаю.

- Я не твоя мама, - голос на том конце все тот же молодой, бархатный. На секунду у него даже появилась мысль, что это чат-бот, удачно прошедший тест Тьюринга.

- Но вы, наверное, снова ошиблись номером.

- В первый раз я ошиблась, а теперь я хочу узнать про это... то, чего раньше не было. Тем более и день подходящий.

Сцена 2.

Она не была ни зеленоглазой, ни рыжей. Вера оказалась тоненькой брюнеточкой. Стильной. Фотоническая татуировка чего стоит - змейки из изумрудного огня как будто ползут по ее предплечьям. И первое чувство, которое испытал Андрей Грамматиков при встрече со стильной Верой, был стыд.

Как ни прибирался, ничего путного в квартире ему добиться не удалось. Биополимерная тряпка-грязеедка скорее размазывала, чем вытирала. Да, Андрей перещелкал мухобойкой все рекламные пузыри, мерцающие спамом ( едва откроешь форточку и уже не пропихнуться, столько налетело). Но от них остались светящиеся потеки на стенах, эти макромолекулы - такое стойкое дерьмо. Да, взял на прокат у Константина Петровича водопад со сжиженным гелием, текущим вверх на манер картин Эсхера. Но это штука смотрелась на фоне обшарпанных обоев также нелепо, как и фрак на бомже. И статуэтка металлорганической девушки, всегда готовой взмахнуть веслом, едва щелкнешь ее по заду, демонстрировала уже не чудеса молекулярной механики, а плохой вкус.

Впрочем, брюнетка оценила фотографию прабабушки.

- Классно. Состаренная бумага. И телка в правильном прикиде.

- А вот мой прапрадедушка.

- Тебе нужны точно такие усы, - сказала она, - если не растут, могут снабдить классным геночипом.

Она так и осталась с ним на "ты", здорово. Хотя Андрей чувствовал, что это, скорее всего, свидетельство ее пренебрежения его персоной.

- А теперь расскажи мне про твое чудо-юдо, - попросила Вера.