Техподдержка. Мертвая зона.

Четыреста метров по узкой тропинке Леха преодолел в два приема, выпив по дороге бутылку воды, обливаясь потом и утешая себя тем, что идет налегке, а ведь строители горного отеля в прошлом веке тащили на своем горбу все до последнего гвоздя. Да и сейчас туда носят воду, еду и вообще расходники.

«А могли бы ничего не таскать. Ни в том веке, ни в нынешнем. Просто не надо было строить дом на горе. И вообще незачем туда лазать. Идеальное решение проблемы: не создавать проблему. Сиди и ничего не делай. Махатма Ганди одобрил бы!»

Леха поделился этой мыслью с Гейбом. Тот сказал, что ему как филологу эта нелепая гостиница на вершине была глубоко неинтересна с раннего детства. Но, помнится, до конфликта основная часть снабжения поднималась наверх тяжелыми квадрокоптерами, а поскольку отель вовсе не ломился от туристов — сами посудите, босс, что за счастье тащиться туда пешком, — то и проблемы не было. А Ганди крут необычайно. Говорят, Муделе Баба очень его уважает. И Майк уважает. Хотя настоящие кумиры Майка это Троцкий и Че Гевара.

— Плохо без брата?

— Ури говорит, я привыкну, — Гейб отвел взгляд.

Только взобравшись на гору, переведя дух, стряхнув со лба пот и оглядевшись, Леха подумал: мучительная дорога, особенно в жару, но дело стоящее. Махатма тоже сюда залез бы.

Он бы просто обратно не слез.

Потому что был мудрый политический деятель.

...Леха шел к смотровой площадке, невольно замедляя шаг. Вместо того, чтобы разглядывать панораму города, которая была отсюда воистину роскошна, он глупо таращился на незнакомца, сидевшего у обрыва.

Немолодой черный дядька, откровенно толстый, чем-то напоминающий всех африканских диктаторов сразу — ах, ну конечно, сытой и довольной лоснящейся физиономией, вот чем, — вальяжно развалился на складном стульчике. В руках у него был глянцевый журнал, и как раз сейчас дядька с неподдельным интересом изучал центральную вкладку. Леха не поверил своим глазам. Бумажный «Плейбой»?! Абуджа, ну ты даешь. Возможно, конечно, это африканский нелегальный принт-он-деманд для олдскульных фанатов (дорого), однако чутье нашептывает про ограниченный тираж в девятьсот девяносто девять нумерованных экземпляров с автографом редактора. Коллекционеры берут их себе, но по большей части такие журналы — изысканный презент истинному ценителю прекрасного.

Этому «Плейбою» исполнилсь уже года три; на вкладке красовалась в полный рост Элис Морган.

— Добро пожаловать, добро пожаловать, — неожиданно высоким голосом произнес дядька, поднимаясь Лехе навстречу. — Приветствую у врат Абуджи!

— Здравствуйте... — пробормотал Леха, совершенно не понимая, как себя вести.

Рукопожатие у дядьки оказалось крепкое, и живот куда-то делся, когда он встал в полный рост. Не толстячок, а вполне себе здоровячок.

— С кем имею честь?

— Привратник, зовите меня Привратник. Здесь все к вашим услугам, располагайтесь, чувствуйте себя как дома...

Леха не успел понять, как это вышло так быстро, но Гейб уже стоял в почтительном отдалении, у ворот отеля, а откуда-то из-за спины бесшумно нарисовалась парочка типичных африканских «мамми», теток без возраста в кухонных фартуках. Буквально несколько секунд, ослепительные улыбки, ни одного слова, и на площадке возникли еще пара стульев, небольшой столик, на нем ваза с фруктами, кувшин с чем-то жидким и стаканы.

— Абуджа! — провозгласил Привратник, обводя рукой панораму.

Баснословно дорогой журнал он небрежно скатал в трубочку.

— Абуджа... — машинально повторил Леха.

Сделал еще несколько шагов вперед, присмотрелся и понял, что бомбить это чудо — кощунство.

С такого ракурса Абуджа была хороша даже расстрелянная и горелая. Она была красива. Наконец-то стало ясно, насколько план столицы органичен, и что сам город, как над ним ни измывались, все еще жив; ты просто не добивай его, наоборот — помоги! Верни на улицы людей, и центр начнет дышать полной грудью снова. Вспомнились слова Лоренцо про смыслы, которыми наполнила себя Абуджа, а еще о том, как фиксер мог часами бродить по дендропарку у подножия горы... Леха поморщился. Жалкие кустики, покрывшие былое пожарище, никак не тянули на гордое «Национальный Дендрарий». Но зато Национальный Христианский Центр и Национальная Мечеть смотрелись недурно. Какая смешная, почти детская наивность: раз мы строим с нуля столицу, в ней будут Главные Храмы, и все остальное тоже Главное, самое-самое, даже парк... А с другой стороны, много есть столиц, где куда ни плюнь, национальные символы, назначенные символами, и ничего.

«Господи, и вот это великолепие АТР хочет пустить под снос?»

Леха потянул из сумки комплект оператора и принялся, не отводя глаз от города, навьючивать на себя камеры.

— У меня есть разрешение на съемку. Могу предъявить, если хотите...

— Нас предупредили, — сказал Привратник. — Мы очень рады. Мы будем счастливы, если вы покажете миру наш прекрасный город. К сожалению, мир совсем забыл про него. Но времена меняются...