Текила-любовь

Но, в то же время, хотела, чтобы эта связь перестала быть тайной. Чтобы Володя сам однажды встал на её защиту перед всем миром. Чтобы, если такое случится, подошёл, обнял и велел всем заткнуться. А ей пообещал, что всё будет хорошо, потому что он рядом и не даст в обиду.

Вот только на каком-то подсознательном уровне она чувствовала, что так не будет. Вообще никак не будет. Потому что это и не отношения вовсе, за которые можно было держаться и бороться. Это так, связь. Временная.

Возможно, она зря накручивала себя. Но каждый раз, сталкиваясь с Комиссаровым в коридорах «Рощи», внутренне трепетала, боясь невольно проколоться. Заикалась и лепетала что-то абсолютно нелепое и бессвязное, здороваясь с ним. Это на работе. А вот за её пределами…

У Оли голова кружилась от счастья. И восторг, и эйфория затопляли её сознание только от одних воспоминаний о тех мгновениях, которые она провела с Комиссаровым. Начиная с той ночи, когда он впервые остался у неё. Страсть, разгоревшаяся между ними, опьяняла и окрыляла; делала её раскрепощенной. Но не это было главное. А скорее то, насколько непринуждённо и свободно она чувствовала себя рядом с ним в такие минуты.

Ну, когда бы ещё, скажите на милость, смогла осуществиться её детская мечта, которая касалась обычного торта? Утомлённые любовью, они прошли на кухню. Оля поставила чайник и потянулась за тарелками и чайными ложками, когда Володя остановил её. Сказал, что они вполне взрослые люди и могут есть торт вилкой или ложкой, не важно. И Оля улыбнулась, потому что, в самом деле, давно хотела сделать именно так: не делясь ни с кем, не разрезая торт на кусочки и не раскладывая по тарелкам. А взять и отломить от целого торта тот край, который нравится. Или вообще, пальцем подцепить кремовую розочку и слизать её. И это было так по-детски и так по-взрослому одновременно. Пачкать друг друга сладким десертом, а потом слизывать его, целуя и лаская.

Но это был единственный раз, когда он ночевал у неё. В стенах «Рощи» Комиссаров держался с Ольгой нейтрально, иногда ей казалось, что даже немного холодно. Мог пройти мимо, сухо здороваясь, или просто кивнуть, не обращая внимания на её робость и смущение. А вечером звонил и ставил в известность, что сейчас заедет к ней, на пару часиков. И заезжал, ничуть не сомневаясь, что она ждёт его. Снимал напряжение, а потом, целуя, желал ей спокойной ночи и уезжал.

А на выходные забирал к себе.

Но первую половину майских каникул Оля провела с родителями и с Варей. Мужская компания «Берёзовой рощи», по традиции, устраивала мальчишник в Немчиновке – топили баню и жарили шашлыки. Первые в этом сезоне.

Но две подруги ничуть не жалели о том, что не были в числе приглашенных. Наконец-то у них получилось побыть одним и поговорить обо всём, откровенно, без утайки. Так, как это было всегда, когда они ещё учились в школе.

– Тебя что-то тревожит. Я же вижу.

Варя старалась удобнее устроиться в кресле, подложив под спину небольшую подушечку. А Ольге было не совсем привычно смотреть на то, как подруга нежно и заботливо поглаживала свой заметный живот.

– Я не знаю, – она пожала плечами. – Но мне иногда кажется, что я для него всего лишь игрушка. Никаких обещаний. Никаких обязательств.

Отведя взгляд в сторону, Варя тихо вздохнула:

– Плохой из меня в этом вопросе советчик.

– Это точно. Игрушкой себя чувствую.

Глупо было сравнивать, казалось бы, на первый взгляд, две похожие ситуации. Оля усмехнулась, но опустила глаза и продолжала нервно теребить в пальцах уголок пледа. Она могла услышать довольно веские и основательные упреки от Вари, что знала, с кем связывается. Репутация Комиссарова была известна всем. Два брака за плечами, и каждый раз он уходил из семьи навстречу новому счастью. А сколько у него было романов и интрижек? В том числе и с сотрудницами «Рощи». Вот только Олю он, как будто, держал в тени.

– Знаешь, а может, стоит показать ему, что ты не игрушка, а?..

Может и стоит, но вот как это сделать, Оля не знала.

Не устраивать же скандал? Тем более, что и повода для него не было. Но когда вечером в разгар майских каникул экран её телефона, стоящий на беззвучном режиме, высветил фотографию Комиссарова, она улыбнулась. Но, кусала нижнюю губу, не спеша брать трубку.

Но как же трудно было сдержать улыбку, когда она услышала:

– Олюшка, я соскучился. Я сейчас приеду к тебе.

Ни тебе: привет, как дела? Ни: давай встретимся. Он просто ставил её перед фактом, что приедет. Как будто она должна, да нет, просто обязана сидеть и ждать его. Кусая щёку, Оля нахмурила брови, может вот как раз сейчас самое время показать, что она не игрушка, не кукла, а живой человек. Ну и к тому же ей показалось, что как-то странно и непривычно звучал его голос. Точнее так, как в ту, их первую ночь.

– И я рада слышать тебя, Володя, но, ты мог позвонить вчера. Прости, у меня планы на этот вечер.

– Планы? Какие к чёрту планы? Оля…

– Очень срочные и неотложные.

– Оля, я…

– Пока.