Читаем Текст ухватил себя за хвост (СИ) полностью

Текст ухватил себя за хвост (СИ)

Мало того, что это не комильфо, так я даже и не знаю, сколько их там, войдут ли они сюда все, или только старших офицеров надо было бы позвать, да и не представляю я себе, вообще, как они выглядят.

Может это сгустки какие, склизкие и противные. И чем их прикажете потчевать? Поэтому пусть они там себе болтаются, как болтались, если улетать домой не собрались. А если собрались, то скатертью дорога, и всего им там наилучшего, пусть везет, не трясёт, или как их там, дематериализует, а потом обратно материализует. У нас и без них забот хватает, нам и без них весело.

***

С ума сойти. Природа смешного такова, что смешного мало. Оно, смешное, возникает именно там, где не ждешь. Если ждёшь, то уже не смешно.

А чего веселиться? – не смешно же (произносить с придыханием и выражением священного ужаса на лице).

– Оп-па! – хором сказали мы на этом месте, потому что не смешно. Самое смешное в том и заключается, что не смешно и всё.

***

Ну вот, я и стал типа писатель. Потому что написал этот роман. А поскольку он у меня всего-навсего один, значит, он и есть лучший. Ну и худший, естественно, но не будем о грустном. Потому что, по мнению одного очень продвинутого критика, писатель в своих лучших произведениях, как правило, умнее самого себя, и не понимает зачастую, что именно он создает.

Текст, как и любой другой текст, если он претендует на художественность, а этот, надо честно признаться, еще как претендует, имеет и динамику, и пространство и время и еще кое-что.

По-видимому, с типом пространственно-динамической ориентации связана и инерция заложенных в тексте смыслов. Когда, при наличии некоей авторской идеи, из быстро мелькающих нелинейных фрагментов создается целостный образ.

Есть мнение, что возможное разделение текстов на финитные и инфинитные выводит к глубинным основаниям онтологического анализа, числящего за текстом право на реальную жизнь. Текст, как живое существо, заканчивает жизнь, когда автор ставит в нем последнюю точку, или не заканчивает, если эта точка по каким-то причинам не поставлена.

В первом случае смысловой импульс, пройдя ряд трансформаций и осуществившись в ткани повествования, затухает, так и не дотянув до формального финала. Сочинение заканчивается раньше самого себя.

Наоборот, у некоторых случается так, что формальные рамки сочинения не удерживают развернувшихся в нем смыслов: их инерция оказывается слишком сильной, и они вырываются за пределы текста, создавая эффект незавершенности, оборванности, возможности двинуться дальше.

Сама же концовка в инфинитных, или, иначе говоря, инерционных текстах, даже если она есть, имеет по большой части фиктивный характер. Интересно, а я к этим некоторым тоже отношусь?

В тексте наверняка есть то, что в нем есть, и что его структурирует, но что писатель сам вряд ли скажет, если у него спросить. Я-то точно не скажу. Потому что не знаю. А превратился ли герменевтический круг в герменевтическую ленту Мёбиуса – это уже не к писателю, то есть не ко мне. Потому что я не догоняю. Но никто же и не спрашивает.

Жаргонное "догнать" тут гораздо уместнее, чем его синоним "понять". Потому что вот это и называется – автор догнал собственный текст. Наконец-то. Ну, или не совсем догнал. Потому что Ахиллес черепаху никогда не догонит.

Только вот ведь еще какая интересная вещь получается, мне почему-то кажется, что объективная реальность, данная нам в ощущения, всё-таки изменилась, или это на самом деле изменились эти самые ощущения, а вовсе не объективная реальность. Этого я не знаю. Но у меня есть какие-то ощущения, что на самом деле оно так и есть.

Вот вам так почему-то не кажется, хотя я совсем в этом не уверен, Чтобы быть до конца в этом убежденным, необходимо провести маленький мысленный эксперимент.

Надеюсь, вы мне в такой малости не откажете, ничего же делать и не надо, просто вспомните себя, какими вы были, какие у вас были ощущения, до того, когда еще не началась та самая глава, которая как глава, потому что первая.

End.

NoЗло, как и добро, имеет своих героев.