Или и того и другого. Еще все всегда говорили, что должны платить. Кто, кому и за что – никто не знал. И не спрашивал. Потому что не принято. А платить никто не хотел. Кроме французов.
Странная это штука – ништяк. Словечко это, практически жаргонное, прозвучало в речи моего двоюродного братца почти полвека назад и резануло ухо рафинированного книжного мальчугана. Что это за фигня и с чем ее едят я так сразу и не въехал – это и состояние, и настроение, и вещь предметная, и идея нематериальная.
– Как жизнь?
– Ништяк! – одно из определений термина, но в терминологии встречается и как какая забавная, неплохая вещь, – О, какой ништяк! – и алгоритм оригинальный решения олимпиадной задачки, – Какой ништяк получился! – в общем, почти то же самое, что фигня, но без пренебрежительно – уничижительного оттенка – фигня она и в Африка фигня, а вот ништяк – это вам не фигня какая, но вовсе наоборот – ништяк!
В квесте ништяки играют вовсе определенную утилитарную роль – их можно найти, добыть, изготовить, купить, обменять, украсть, отнять.
Чем у тебя больше ништяков, тем лучше ты подготовлен к выполнению миссии, тем проще проходишь маршрут, тем быстрее выбираешься из непоняток, вернее непонятки могут и не возникнуть, если ништяк, а если не ништяк, то тогда непонятки.
И главное достоинство – сразу и не поймешь, ништяк или не ништяк. Вот, например, топор. Кушать очень хочется или заночевать надо в дикой природе, или собака бешеная где-то рядом отирается, то топор – это ништяк, а вот когда через речку плывешь, или бежишь быстро-быстро, то никакой топор не ништяк, ништяк, когда нет топора. И значок индикаторный в нижнем правом углу экрана то зеленым пульсирует, то красным, то другими цветами, а то и нет его вовсе.
Наведешь на него стрелку – пишет: 'топор – ништяк!' Ну, или не топор, а чего другое. И рейтинг с ништяком в разы кратный, и балл накручивается быстрее. Но это всё равно не очень понятно. В смысле, что понятно, конечно, но только кое-что становится понятно.
– Не морочьте мне голову! – взорвался телефонный аппарат Босса. Только этот аппарат, эбонитовый, надежный, с железным диском который никто никогда не крутил, и обеспечивал связь с 'фирмой', редко когда двухстороннюю.
Вы думаете, они там заинтересованы в диалоге? Вы вообще-то, в какой стране живете? Они там или спускают ЦУ, или 'спрашивают'. И то и другое подразумевает односторонний поток информации. Диалог невозможен в принципе.
Любая попытка диалога пресекается на корню, вернее в зародыше. 'Спрашивают' – 'отвечаем' – шутили шутники, потому что никто никого никогда не спрашивал. Только ЦУ. Только рапорт. Только 'да да нет нет до свиданья'. Только для этого и был нужен эбонитовый аппарат. И оптико-волоконный кабель. И престидижитатор. И даже махарайка. Хотя махарайка не только для этого. Как оказалось.
Кукловод. Нет никакого кукловода. Не марионетки, нет, именно что заводные куклы суок. Замирающие в нелепой позе, когда кончился завод.
Замертво падающие, когда кончился бензин. Прерывисто хрюкающие, когда в батарейках кончается электричество. Потому что марионетки – они как бы на нитке, а вот куклы суок они как бы сами по себе.
И даже имеется полная иллюзия их самостоятельного функционирования и даже возможности принятия ими самостоятельных решений и совершения самостоятельных поступков. Однако на самом деле это не совсем так, вернее совсем не так.
Ирина опять подумала об своем, об женском. Вот она, красивая, молодая, сексапильная к тому же, а не складывается. Дни проходят, а принц не едет. Или конь. Жеребцов полно. Но нужен же идеальный сферический конь в вакууме. Который вообще идеальный.
Ну почему у нее так странно мозги устроены – как только подумаешь в сторону семьи и быта, мужик сразу испаряется. Еще даже и никаких телодвижений не успеешь, только мыслишка мелькнет – и ага, привет.
Романов же было сколько угодно – и коротких, ярких, как вспышка, и вялотекущих, долгоиграющих. И на лейтенантиков посматривала, чтобы генеральшей потом стать, и с олигархами закручивала, и типа жиголо у нее на содержании почти полгода… Не, не то, не сферический.
Вакуум-то она, если потребуется, какой надо создаст. И три девятки. И шесть. Если поднатужиться, то и до восьми дотянуть – благо, все условия есть. А конь – он и в Африке конь. Чего еще надо. Но Ларошфуко ее выбор не одобряет. И не спросишь. Кто же дерево-то спрашивать будет.
На орбите уже третий месяц болтается интересная такая хрень. Или фигня. В общем, крейсер. Галактического класса. Или не болтается. Потому что этого всё равно никто не знает. И даже не догадывается. Просто у всех имеется ощущение, что за нами наблюдают. Или не за нами. Как они это делают, никто не знает. Кроме Ларошфуко. Но он всё равно никому не расскажет. Потому что он дерево.