Текст

Вышел в папку с видео. Отмотал в прошлое. Зацепился за ее лицо. Открыл – с отдыха. С какого-то моря. Плей.

Отмерзли волны, стал шуршать в динамике ветер, ожила под ветром осока высокая вдоль широкой белопесчаной полосы. Прыгнула закатная панорама. В кадре оказалась – Нина. Волосы сплетались, летели на этом ветру, она убирала их с лица, смеялась. Сидели на пляже, на полотенцах.

Татуировки у нее еще не было.

– Пойдем купаться? – спрашивал ее своим высоким голосом невидимый Петя.

– Если ты пойдешь, я пойду, – отвечала Нина.

– А телефон тут бросить?

– Ну и что. Меньше сидеть в нем будешь.

– У меня там вся работа!

– У тебя вот тут вся работа, – Нина тянулась куда-то пальчиком – к Петиному лбу. – В голове! Всегда! А ты сейчас на отдыхе! В от-пус-ке!

Вскакивала – песок фонтаном – и убегала в взволнованную воду: ярко-желтый купальник на почти черной от солнца коже. Петя не мог оторваться от нее – снимал, как она, визжа, упрямо входит в брызги – потом телефон падал навзничь, смотрел долго, как паралитик, в алые облака, записывал Петино: «Я к тебе!», и потом – смех. Оба смеялись.

Хорошо, что Пети не было видно тут.

Еще вечерний разговор – из какого-то кафе. Полосатые восточные подушки, кальянный дым, музыка нудная, коктейльные бокалы, в них что-то с апельсинами и взбитыми сливками. Нина – в глазах бумажные фонарики – облизывает сливки с трубочки, смотрит в глаза, спрашивает:

– Ну, а ты вот как себе представляешь себя через пять лет?

– Вопросики твои, – отвечает за Илью Петя. – Как-как… Это с подвохом, да?

– Нет, почему? Ну хочешь, я первая, если ты такой сложный. Я вот, например, буду пилотом.

– Чего?! – Петя ржет.

– Буду пилотировать самолеты.

– Думаешь, тебя пустят туда? В «Аэрофлоте» баб только в обслуживание пускают!

– А почему «Аэрофлот»? Я в частную авиацию пойду! Буду на «Гольфстримах» летать или на «Бомбардье»!

– Зачем?

– Во-первых, это красиво. И ты зря смеешься! – Нина хмурилась и грозила пальцем. – В этой профессии не так мало девушек.

– Ну да. Их берут, небось, в расчете на то, что можно будет в какую-нибудь Ниццу со своим самоваром слетать. Пузаны всякие, у которых только на форму уже и стоит.

– Ладно-ладно! Теперь ты давай. Через пять лет.

– Ну… Я, наверное, буду… Подполковником точно буду. А может и полковником, если все грамотно делать.

– Ясно. Полковником. А у тебя будет жена? Дети? – Нина делала бровки домиком.

– Это допрос, что ли? На камеру? Не знаю я… Жена… – Петя сердился.

– Ну значит, у тебя тоже только на форму стоит? – смеялась Нина, но необидно.

– Ах ты, зараза… Иди сюда, я тебе покажу…

– Нет, стой! Давай заспорим, что я стану пилотом раньше, чем ты – своим подполковником!

– Ха! Да на что угодно!

И опять видео комкалось и останавливалось. Илья посмотрел – год этому ролику. А у них уже были отношения в самом разгаре, кажется.

– Ну… – сказал он Нине. – Вот так вот.

Год назад он подавал на УДО. А через пять лет – как угадать, Нин.

Возникла перед глазами табличка: «Аккумулятор разряжен. Осталось 20 %». Где-то надо было срочно искать зарядку от нового айфона, нельзя было пропадать… Петина мать поверила ему про внедрение, а остальные? Сколько эта зарядка стоит? Сколько у него осталось? Неделя еще впереди.

И почему-то – вместо того, чтобы одеваться, мусолить денежные остатки, скатываться по лестнице и искать сотовый ларек, Илья подтолкнул в телефоне галерейную ленту. Поводил пальцем над иконками, как медиум над буквами, примагнитился к одной.

Это был гостиничный номер. Просторный, крем с золотом, альков за расшитыми занавесками, канделябры. Нина была в белом кружеве… Смеялась. Она все время смеялась, когда он снимал ее.

– Иди! Тут и на тебя есть.

– Я сегодня не на белом, а на красном! – Нина отмахнулась, подняла полный виноградной сукровицы бокал.

– Ну как хочешь… – Телефон отвернулся, Петя всхлипнул, ахнул, помолчал. – Твой ход.

– Давай. Желание или правда?

– Желание.

– Так. Хочу, чтобы ты… Чтобы ты меня вот тут поцеловал.

– Покажи еще раз. Покажи на камеру. – Камера навелась на Нину, на загорелое плечо, на белую лямочку, на место, где после разгона наклонного взмывает вверх шея.

– Сюда.

Илья смотрел завороженно. Нельзя было оторваться. Нина играла, но не переигрывала. В ней не было ни жеманности, ни подделки. Затмила Нина полностью его вчерашний день, хотя б и на минуты.

– Теперь твоя очередь. Правда или желание?

– Окей. – Нина отвела глаза, думала. – Правда. Что ты хочешь знать?

– Скучно же правду, – сказал Петя чужим голосом. – Точно не желание? Ну ладно! Ты мне когда-нибудь изменяла?