Тектоника власти

Я отстаиваю точку зрения, что государственная власть является лишь одной из ипостасей власти публичной, и верховная власть не обязательно концентрируется в государственных структурах. Для обоснования этого подхода я опираюсь на работы тех учёных, которые использовали структурно-функциональный подход к исследованию власти. Они исходили из понимания власти как функции любого организованного коллектива по налаживанию совместной деятельности. Истоки этого подхода можно найти ещё у Аристотеля. За рубежом эту точку зрения можно встретить у известного социолога Т. Парсонса. Но ещё раньше определение власти как «функции организации ассоциаций, создания и упорядочивания групп или функции самой структуры общества» появляется у Роберта Бирстедта[12]. В советской и российской юридической литературе эту точку зрения отстаивали: В.А. Ржевский, И.Е. Фарбер, Н.С. Бондарь, А.В. Малько, Г.Н. Манов, В.Я. Любашиц[13].

Так, В.Я. Любашиц пишет: «…необходимость власти выводится из организации общества, для которого она является важнейшей функцией, обеспечивающей упорядочивающее, регулирующее воздействие на все основные сферы его жизни»[14].

Структурно-функциональный подход к власти позволяет избежать узкого понимания социальной (публичной) власти, когда она, по сути, отождествляется с государственной властью. Из определения власти как функции по налаживанию совместной деятельности следует, что социальная публичная власть шире, чем государственная. Целый ряд функций публичной власти реализуется в негосударственных структурах. Помимо трёх ветвей государственной власти, которые могут рассматриваться и как ветви публичной власти, существуют финансово-экономическая (власть над материальными ресурсами), духовная, и как современная вариация последней – медийная[15]. Некоторые авторы выделяют как особую – политическую власть[16]. В политологической литературе подробно рассматриваются эти виды власти в обществе, но я хочу подчеркнуть их подчинённость публичной власти.

Понять значение публичной власти в обществе можно, лишь выйдя за рамки традиционного государствоведения, отождествляющего государственную и публичную власть. В современной юридической литературе уже появились работы, авторы которых призывают различать категории «государственной публичной власти» и «публичной власти». Правда, эти авторы расширяют понятие публичной власти за границы государственной через включение в его содержание муниципальной власти[17]. Я же предлагаю опереться на теорию систем, чтобы доказать максимально широкое понимание публичной власти.

Публичная власть – центральный элемент социальной системы, какой является общество. Любая система, в том числе общество, для своей выживаемости должна существовать в определённых параметрах (гомеостазе) и при необходимости переходить в новое состояние с новыми параметрами, но без угрозы существования системы. Эта задача решается социальным контролем, под которым понимается механизм, позволяющий поддерживать социальную систему в равновесии и направленный на устранение отклонений от заданных параметров. Именно публичная власть и обеспечивает действие этого механизма. В последнее время стало преобладающим понимание, что социальный контроль – это «механизм саморегуляции системы, обеспечивающий упорядоченное взаимодействие составляющих её элементов посредством нормативного регулирования»[18]. Подчёркивание в определении социального контроля значения саморегуляции оправдано, так как ранее на неё внимания не обращали. Но, вместе с тем, главным в механизме социального контроля остаётся целенаправленное властное воздействие на общество, поведение его членов[19].

Другими словами, для сохранения параметров социальной системы необходимо добиться должного поведения её составляющих людей, поэтому именно поведение, прежде всего, является объектом властного воздействия. Понимание власти как контроля над поведением весьма распространено в западной политологической литературе. Об этом писали Р. Даль, Х. Саймон, Дж. Марч, Д. Мечаник, Р. Тауни, Д. Олсон, Р. Кромвел, П. Бекрэк, М. Бэрэтц, Д. Кэтлин. Так, британский политолог Джордж Кэтлин подчёркивал: «Власть – это или индивидуальный контроль одного человека над поведением другого, отношение столь же простое, как сделка, или социальный контроль, осуществляемый коллективно, что можно назвать соглашением».

При определении публичной власти под сильным влиянием марксизма на первый план всегда выходило государственное принуждение, хотя случаи использования государственного принуждения имеют гораздо меньшее значение, нежели формирование определённых образцов поведения средствами духовной власти: от культивирования определённых традиций, ритуалов, религиозных ценностей в архаичных обществах до тотального воздействия масс-культуры, СМИ и Интернета в современных обществах. Как писал Бертран Рассел, власть достигает своих конкретных целей только тогда, когда она оказывает значительное влияние на эмоциональное состояние и сознание людей[20].