Текущий момент

Возвращалась домой в тишине. Мне не хотелось слушать ни музыку, ни радио-новости. Я ехала и вспоминала свою попутчицу: яркое утреннее пятно в сегодняшнем дне. Поставив машину у подъезда, я встретила на лавочке соседку, которая и попросила меня подвезти Лику. Я поздоровалась и решила попросить телефон Анжелики, испытав вдруг жгучее желание снова увидеть эту женщину и послушать ее рассказы о жизни и возможно, каким-то образом помочь ей в написании мемуаров про ее деда. И купить одну из ее картин.

– Анжелка то? Ничего она не рисует. Раньше она преподавала музыку в школе. Но сейчас вроде как уволилась и занялась какой-то дизайнерской психологией. Что-то больно замудреное, я не понимаю особо. Погоди-ка! У меня вроде ее визитная карточка в сумке была – она всем раздает, направо-налево. Странно, что тебе не оставила визитку.

Пока соседка искала визитку в сумке, продолжала рассказывать про Анжелику:

– Она в молодые годы мечтала стать певицей или актрисой, мир покорить. Но у нее что-то там, видимо, не срослось. Не получилось. Порхала, летала, а ничего в жизни не добилась. Ждала какой-то сказочной любви, как в кино. Но так и не дождалась. Был у нее один. Женатый. Богатый. Любил, на руках носил, как говорится. Но в итоге от жены не ушел – трое детей у него было. Расстался с Анжеликой. Правда, квартиру ей купил в подарок – Лика живет в красивом доме, который когда-то на пустыре посторили. Там еще, на пустыре этом, давным-давно, девушку убили.

– Да, знаю я этот дом. С коваными балконами, – сказала я. И недоуменно переспросила, – А как, Анжелика? Разве замужем ни разу не была?

– Да какой там! Все выбирает. Порхает. А что толку то? Девка видная, красавица. Но одинока. Не всем красота счастье приносит. Так то…

Я ничего не понимала. Не верила. Не могла сложить очевидные дважды два.

– А как же дед, мемуары? У неё же дед – генерал?

– Ох, что ты! Ты путаешь ее с кем-то. Она из обычной семьи. Дед у нее в школе работал, завхозом, бабушка – на почте, как и мать ее. А отец слесарем был. Хороший такой был мужчина, простой и добрый, всем помогал всегда.

Наконец, соседка Марья Антоновна достала из сумки немного помятую визитку и с радостью отдала ее мне. Визитка из бархатной бумаги розового цвета. На ней буквами с золотым тиснением было написано:

Анжелика Морковкина. Дизайн человека.

Все тонкости вашей души от А до Я.

…И номер телефона.

Поднимаясь домой по ступенькам, в третий раз за день мне стало неловко за себя и за то, как я завидовала чужой, наспех нарисованной фальшивыми мазками, выдуманной жизни. Мне вдруг стало смешно за свои глупые порывы что-то поменять в своей спокойно-размеренной настоящей жизни.

Дети спали. На столе стоял букет полевых цветов, собранных сыновьями для меня и поставленных в криво обрезанную пластиковую бутылку, разрисованную красками. Я подумала, что эта ваза – в разы красивее, чем самые дорогие и шикарные розы в хрустале. Потому что все это – мое, настоящее, не придуманное. От сердца, а значит – совершенное.

Не секрет, что у каждого своё понятие красоты. Для меня красота – это внутреннее. Когда ты смотришь на что-то, ты видишь немного «до» – как это что-то создавалось. Я смотрю на букет в своём доме и вижу, как мои мальчики идут по парку и собирают цветы. С любовью, для меня. Я вижу, как они старательно разрезают пластиковую бутылку, чтобы раскрасить ее и поставить туда цветы. И в этом всем – истинная красота.

А люди? Ты смотришь на человека не сквозь призму нарядного внешнего вида. Ты проникаешь внутрь. Вглубь. В его истории. В его прожитую жизнь. И только тогда ты сможешь точно сказать: красив человек или нет.

Иногда люди пускают пыль в глаза. И тогда ты ошибаешься. И даже, признаю, начинаешь завидовать. Но мы все совершаем ошибки, потому что мы – не роботы и не сканеры. Можем пройти мимо и не заметить истинности красоты, а обратить внимание и восхититься фальшивкой. И даже испытать стыд перед поддельной красотой, потому что она покажется тебе верхом совершенства, а ты на ее фоне – человеком неказистым и несуразным. Но если ты – настоящий, то ты все расставишь на свои места вскоре, и тебе станет смешно и за свои ошибочные суждения, и за стыдливое восприятие самого себя.

Засыпая, я сонным голосом сказала мужу:

– Как хорошо, что я могу сказать кому-то: “Мой суслик”. Глупо пошутить. Погладить мускулистую спину и поцеловать тебя в плечо, в полусне. Посмеяться о чём-то, что вызывает смех только у нас двоих. Спеть, не всегда попадая в ноты, но ничуть не смущаясь при этом. Уткнуть свой любопытный нос в твою грудь, вдохнув родной запах твоего тела. Люблю тебя…

– Спи, мой суслик, – прошептал муж, поцеловав меня в макушку.

“Мой суслик’ – прошептала я и улыбнулась, проваливаясь в сон. Как, оказывается важны, такие ничего не значащие слова…