Телефон доверия. Сборник рассказов

Сейчас, вспоминая те события, я уже не могу с уверенностью сказать, какой была моя реакция. Вся жизнь, существо – сосредоточились внутри, в сознании. Я цеплялась за воображаемый край пелены в моей голове. Помню, как рванула. Красно-чёрно-зелёное, многоцветное и бесцветное марево, я рванула его прочь. Содрала, словно корку с раны. Сдёрнула слишком резко. В реальном мире я не двинула даже пальцем.

Грохот молотом ударил по ушным перепонкам. Оглушил. Придавил к сидению. Кажется, я озиралась, жмурилась, дышала глубоко и часто. Женщина слева сделала попытку отодвинуться. Девушка надо мной что-то спросила. Её ярко-розовые губы двигались, но я слышала лишь грохот и свист. Грохоти свист. Я была напугана. Ходуном ходили сложенные на коленях руки. Крик застрял на подступах к горлу. Сдержать его помогло лишь чудо.

Минуту длилась паника. Ещё с пол часа я не могла избавиться от свиста в ушах. 40 минут размышляла – не сон ли? Потом попробовала сделать «это» снова.

Полтора часа между почти разрывом сердца и новым экспериментом. Люди – странные существа…

***

Говорят – дети цветы жизни. Мои цветы явно растут на кактусе. Сегодня меня снова вызывали в школу. Я сидела за партой, сложив руки и потупив взгляд. Мой «цветок жизни» стоял у школьной доски, скрестив руки и ноги и закатив глаза. Учителя – сердитые безликие кардиналы – громко, как на суде, зачитывали грехи моей дочери. Я утопала в стыде.

Моя дочь, мой цветок, моя кровинка – демонстративно шевельнула челюстью, причмокнула губами:

«И что теперь? Выгоните меня?» – спросила она, разглядывая маникюр.

«Ирина, мы хотим разобраться в чём дело. Помочь. Ты же умная девочка и так хорошо училась. Что случилось?»

«Вон, её спросите.» – Сказала кровиночка, показав в мою сторону подбородком. Взгляд её всё так же был занят маникюром. Кажется, чёрный лак на большом пальце пооблупился и осмотру стоило уделить больше внимания.

«Мы уже разговаривали с твоей мамой, теперь у нас вопросы к тебе,» – не сдавалась учительница.

В самом деле – ангельское терпение.

«Твоя мама тоже хочет помочь.»

Ира усмехнулась. Я опустила голову. Не могла больше смотреть на неё. Так больно.

«Ира, скажи, может быть тебя наказывают дома? Бьют?»

«А если да? Что сделаете? Сдадите в детдом?»

Я подавилась воздухом. Уже много лет я не трогала их и пальцем. Зачем она говорит такое!?

На меня обернулись учителя. Скрипнул стул. Ира рассматривала ногти. Я закрыла ладонями лицо. Глаза жгло от влаги, стыд прилив к щекам, застыл на них красными пятнами позора.

У доски улыбалась Ира…

***

Что есть любовь? Безумие, болезнь? Подарок жизни? Биология, химический процесс? Выбирайте любой из вариантов. Смейтесь над мелодрамами, брезгливо фыркайте заслышав слезливую историю, но это не изменит того, что однажды вы тоже вляпаетесь. Вляпаетесь по самые гланды.

Вмажетесь с размаху прямо в эпицентр, пойдёте ко дну со счастливой улыбкой. Розовая вода заполнит лёгкие. Проникнет под кожу, меняя состав крови на нечто приторно-сладкое, горячее, пахнущее лилиями. Пройдёт не мало времени прежде, чем вы поймёте, что угодили не в море сиропа, а в лужу с дерьмом.

Я барахталась в подобных лужах не раз и не два. Очередной раз отскребая ногтями вонючую жижу вместе с обрывками кожи, я обещала себе, что больше никогда не позволю себе быть такой дурой. Но Бог, как в той поговорке, смеялся над моими мыслями. Свинья в мешке не заставила себя долго ждать. Прямо сейчас эта самая «свинья» сидит в директорском кресле фирмы, в которой я имею несчастье работать. Глаза у свиньи серые, а руки покрыты загаром и приправлены густым покровом чёрных волос. Я снова плаваю в море сиропа. 38 летняя замужняя женщина с комплексом неполноценности и прогрессирующей булимией, влюблённая в своего начальника – как не прекрасное начало для дешёвой мыльной оперы. Сцена – жизнь. Актёры найдены. А режиссёр – отъявленный гад, не приемлющий хороших концовок.

Режиссёр – это судьба.

***

В тот день я много экспериментировала. Щёлк. Щёлк. Включить и выключить. Звуки, цвета. Когда Тамара, наш бухгалтер, 30 минут заунывно втолковывала про мои обязанности, я выключила и её. Потянула края полотна и, в следующее мгновение обнаружила, что сижу одна. Крутанулась на стуле. Огляделась. Кто-то стоял рядом. Шелестение голоса доносилось словно из-под слоя воды. На него легко было не обращать внимания. Если сконцентрироваться, то можно было расслышать слова, заметить силуэт человека. Тамару. Чуть сдвинуть цветастую скатерть, и женщина проступала чётче. Недовольная, хмурая, никем нелюбимая тучная баба. Она не вызывала во мне ни жалости, ни раздражения. Её для меня не существовало. Просто тень. Просто шум. Ещё одна чёрная впадина.

***