Читаем Телефон. Звонки из прошлого полностью

Телефон. Звонки из прошлого

Один из немецких военнопленных показал: «За последние недели офицеры не отпускают солдат из части, так как боятся, что солдаты будут вести между собой антифашистские разговоры и выражать недовольство войной. Кроме того, за последнее время в немецкой армии участились случаи дезертирства и невозвращения в часть. Офицеры боятся русского влияния и предупреждают солдат о том, что среди русских много «шпионов».

Немецкие солдаты, подбирая листовки, сброшенные нашими самолетами с докладом тов. Сталина, посвященном 24-й годовщине Октябрьской революции, после беглого просмотра эти листовки прятали к себе в шинели.

Военнопленный Заловичек Альфонс по вопросу существования фашистского закона об увеличении народонаселения показал:

«Впервые об этом законе я узнал из советских листовок. После этого мы стали писать домой, и многие солдаты из нашей части получили письма от своих невест о том, что они забеременели. После этих фактов мы поверили советским листовкам. Я получил письмо от своей невесты Вайнек Ильзы, проживающей в селении Харугер Руды, о том, что она забеременела от одного солдата и теперь моей невестой быть не может».

«Русские солдаты — это не люди, — говорил шарфюрер Дитмар Фройц из дивизии СС «Тотенкопф». — Только русский может питаться хлебом, который на вкус как кирпич, посыпанный сеном, а потом воевать в том снежном и грязном аду. Я сосал свой сухарь, чтобы хоть как-то понять этих красных, стать ближе, но так и не понял. Мы прогрызаем себе путь через горящие кварталы, вокруг чад, грязь и копоть, слезятся глаза, ноги едва идут по месиву из грязи и снега. Я не спал уже несколько дней, спасают только таблетки первитина, которые я глотаю горстями. Я стал чертовски сильно привыкать к этой штуке — без волшебной таблетки Адольфа не выдержать такой темп.

Бой идет уже несколько суток — мы закрепились на двух улицах, заняли круговую оборону. На третьем этаже дома раздался взрыв, мы с Бауэром пошли проверить, что там случилось. Сжимая свой гевер (винтовка, карабин — Авт.) на взводе, я был готов стрелять на звук, но все уже было кончено — наверху мы обнаружили тело Зальцмана, пару перевернутых коек и обезображенную русскую санитарку. Она подорвала себя гранатой, а также раненых русских и Зальцмана. Судя по осколкам, торчащим из стен, у этой женщины была оборонительная или противотанковая граната. Через час не стало и Бауэра — винтовочный патрон прошил его спину. У многих из нас был нервный срыв, мы смеялись как безумцы».

Смех сквозь слезы и через страх. Они, наверное, не знали изречения Суворова, сказанное на военном совете в монастыре Св. Иосифа и записанное со слов Багратиона: «Мы — русские. С нами Бог!»

Вот так оккупантов встречала Россия, Многие солдаты вермахта понимали, что фюрер отправил их в эту огромную страну в качестве пушечного мяса. Офицеры зорко следили за моральным состоянием низших чинов. Не 14 дней, а 1418 дней и ночей они отдавали свои жизни и забирали жизни наших людей — воинов и мирных жителей, ради амбиций фюрера, доведшего Германию до поражения в войне и полного экономического опустошения. Они нас называли недочеловеками — варварами.

А ведь Блок в конце «Скифов» предупреждал и советовал:

В последний раз — опомнись, старый мир!На братский пир труда и мира,В последний раз на светлый братский пирСзывает варварская лира!

Разве эти слова не звучат по-современному?! Они архиактуальны сегодня!