Телек

Шорн закусывал в одном из закоулков торгового центра в Фузариуме и чувствовал себя весьма неуютно. Площадь более акра через равные промежутки была заставлена столами, напоминая пол, покрытый кафельной плиткой, и обслуживалась медленно двигавшимся трехъярусным автоматом-разносчиком.

Голова Шорна ужасно чесалась под рыжим париком, но он не осмеливался почесаться, опасаясь разрушить сложное творение Тино. Кроме того, он понял, что Фузариум – полуденное прибежище вечно спешивших рабочих – никак не соответствует характеру Клуча Кургилла. Среди серых, темно-зеленых и бурых костюмов Шорн в своем пестром одеянии, имитировавшем стиль телеков, был словно фламинго в курятнике. Он ощущал на себе тупо-враждебные взоры. Телекам завидовали, но их уважали; в то же время обычный человек, подражавший телекам, вызывал презрение и злобу.

Шорн быстро покончил с ленчем и направился по Зайк-аллее к парку Мультифлор, где побродил между пыльных сикоморов.

В два часа он зашел в будку, набрал номер павильона “Кларьетта”. Щелкнуло реле, на экране видеофона появился причудливый черно-белый вид павильона, и сухой мужской голос произнес: “Павильон «Кларьетта"”.

– Говорит Клуч Кургилл. Я хочу побеседовать с Адлари Доминионом.

Появилось худое лицо, любопытное и довольно нахальное, с большим носом и бледно-голубыми птичьими глазами:

– Что вам угодно?

Шорн нахмурился. Он забыл об одной важной вещи. Забыл расспросить Клуча, как выглядит Адлари Доминион.

– Мне назначена встреча сегодня в два. – Он стал наблюдать за реакцией человека на экране.

– Можете сообщить мне.

– Нет, – отрезал Шорн, обретая уверенность. Человек был слишком наглым, слишком надменным.

– Я хочу говорить с Адлари Доминионом. То, что я должен сообщить, не для ваших ушей.

Худощавый бросил на Шорна свирепый взгляд:

– Это мне решать. Доминиона нельзя беспокоить по пустякам.

– Если Доминион узнает, что вы стоите на моем пути, он будет недоволен.

Худощавое лицо залилось краской. Экран померк. Шорн ждал.

Экран снова загорелся, показав ярко освещенную комнату с высокими белыми стенами. В окнах были видны облака, освещенные солнцем. На Шорна смотрел другой человек, такой же худой, как и первый, но смуглый, с седыми волосами и маслянисто-черными глазами. Под сверлящим взглядом проницательных глаз Шорну стало не по себе. “Сработает ли маскировка?»

– Ну, Кургилл, что вы хотите мне рассказать?

– Дело строго конфиденциальное.

– Вы не доверяете видеофону? – изумился Доминион. – Уверяю вас, он не прослушивается.

– Нет, я доверяю видеофону, но я наткнулся на кое-что важное и хочу быть уверен, что получу обещанную награду.

– Ах вот как! – Доминион не стал разыгрывать непонимание. – Как долго вы работаете?

– Три дня.

– И уже ожидаете самой большой награды?

– Моя информация стоит ее. Если я стану телеком, то в моих интересах помочь вам. А нет так нет. Все очень просто.

Доминион нахмурился:

– Едва ли вы способны оценить важность ваших сведений.

– Предположим, я узнал о болезни мозга, которая поражает только телеков. Допустим, я узнал, что в течение года половина или три четверти телеков будут мертвы?

Ни один мускул на лице Доминиона не дрогнул.

– Разумеется, я хочу знать об этом. Шорн молчал.

– Если ваша информация такова, – медленно произнес Доминион, – и мы удостоверимся в ее подлинности, вы будете награждены соответствующим образом.

Шорн покачал головой:

– Я не могу рисковать. Это мой шанс. Я должен убедиться, что получу желаемое, – другого случая у меня не будет.

Губы Доминиона скривились, но он сказал достаточно спокойно:

– Хорошо.

– Я хочу прийти в павильон. Но должен вас предостеречь – ведь нет ничего плохого, когда между друзьями устанавливается полная ясность?

– Да, это так.

– Не пытайтесь применить ко мне наркотики. У меня во рту капсула с цианидом. Я убью себя прежде, чем вы что-нибудь узнаете.

Доминион мрачно усмехнулся:

– Очень хорошо, Кургилл, только не проглотите ее ненароком.

Шорн ответил с такой же улыбкой:

– Только в знак протеста. Как мне попасть в “Кларьетту”?

– Возьмите такси.

– Открыто?

– Почему бы нет?

– Вы не боитесь контршпионажа? Зрачки Доминиона сузились, голова чуть склонилась набок.

– Я полагал, мы обсудили это на предыдущей встрече.

Шорн благоразумно решил не спорить.

– Хорошо, я сейчас буду.

Павильон “Кларьетта” парил высоко над океаном, как сказочный воздушный замок, – сияющие белые террасы, ряды башен с красными и голубыми коническими крышами, сады с зеленой листвой, висящие в воздухе.

Такси опустилось на посадочную площадку. Шорн вышел. Водитель неодобрительно покосился на него:

– Мне подождать?

– Нет, можете улетать.

У Шорна мелькнула смутная мысль: или он покинет это место с помощью обретенной телекинетической силы, или не покинет вовсе.

Дверь распахнулась. Шорн вступил в зал, где вдоль стен располагались красно-коричневые, оранжевые, пурпурные и зеленые призмы, горящие в солнечном свете, падавшем сверху. В нише на возвышении сидела девушка – прелестное создание с густыми золотистыми волосами и нежной кожей.

– Слушаю вас, сэр, – произнесла она с безразличной вежливостью.