Телекинез

Представьте себе ситуацию, в которой у нас есть сухое дерево, и по каким-то причинам оно должно упасть с пятидесяти процентной вероятностью (мы его рубим или ломаем так, что бы шансы на падение были один к двум). У дерева два варианта — упасть или не упасть в ближайшую минуту. Далее — если оно упадёт — оно может упасть на припаркованную рядом машину или упасть рядом (это тоже наше условие). Снова два варианта с пятидесяти процентной вероятностью каждого. Получается, что вероятность падения дерева на машину равняется одному к четырём. У нас четыре составляющих этого эксперимента: 1) падение дерева, 2) дерево остаётся стоять, 3) дерево приземляется рядом с машиной; и последний — 4) разбитая машина. Всё вроде чётко — один к четырём, что машина пострадает.

Эксперимент с котом Шрёдингера: мы засовываем кота в бункер со взрывчаткой, которая взорвётся через минуту с пятидесяти процентной вероятностью. Через минуту кот у нас находится в суперпозиции — он и жив и мёртв. Желая определённости, мы открываем бункер, что бы выяснить, жив он или нет. Мой эксперимент начинается за секунду до открытия бункера. Мы хотим угадать, живой он там, в бункере или мёртвый. Я не живодёр и загадываю «Жив». Вероятность того, что я прав один к четырём, потому что в эксперименте присутствует четыре составляющие: 1) взрывчатка не сработала, 2) взрывчатка взорвалась, 3) я загадал, что кот жив, и последнее — 4) я, в попытке угадать, загадал, что кот мёртв. Все, так же как и с сухим деревом. Но всё именно так лишь в идеальных условиях, а на практике — если провести сто экспериментов с котом и каждый раз загадывать «кот жив» — то мы будем правы не в четверти случаев, а в половине, так как в половине случаев кот будет выживать, опираясь на условия первого действия эксперимента. Парадокс, ведь мы должны угадывать лишь четверть результатов.

Моё разрешение парадокса: мы будем угадывать не в четверти случаев, а в половине из-за нашей воли (я не живодёр и каждый раз загадывал бы «кот жив», хотя для чистоты эксперимента нужно загадывать оба варианта приблизительно равное число раз). Из-за вмешательства в эксперимент нашего пожелания и происходит парадокс.

Прикладное применение у этого теоретического эксперимента тоже есть. Но оно порождает новый парадокс: если пустить дело на самотёк и загадывать «кот жив» и «кот мёртв» в хаотичном порядке, то вероятность угадать станет, как и положено, 25 %. А из этого само собой разумеется, что вероятность не угадать составляет 75 %. Эту вероятность можно использовать так: при условии, что мы, наблюдатели, вмешиваемся в процесс эксперимента на незначительном уровне (мы не способны повлиять на общую статистику — вмешиваемся, к примеру, в один из ста экспериментов) мы ведём двойную игру и загадываем не тот результат, который хотели бы увидеть, а наоборот (желаем увидеть кота живым, но загадываем «кот мёртв»). Таким образом, мы даём коту 75 % на выживание (на то, что мы не угадаем). Тут мы встречаем новый парадокс: кот имеет шансы на выживание лишь в половине случаев, но мы своей волей добавляем ему ещё четверть. Выходит, что в условиях хаотичного эксперимента (без нашего участия) парадокса нет, но как только мы, не меняя условий (общее количество «жив» и «мёртв» остаётся приблизительно равным), вмешиваемся — то выходит, что наша воля может точечно влиять на происходящее.

Таким образом, мы можем влиять на события, не воздействуя на них напрямую (только пытаясь угадать).

Вывод: Мысль материальна.

«Да так и вывих мозга заработать можно!!!» — подумала Катя, но всё-таки решила разобраться с этим почти научным трудом и перечитала его ещё пару раз.