Телепат

От исков иностранцев, пытающихся через судебные процедуры, заставить отдать ребенка, Назарова отбивалась законным способом, поскольку отечественные усыновители имеют приоритет перед иностранцами. На эти случаи у нее был проверенный резерв ждущих своей очереди приемных родителей, которым и передавался ребенок до вынесения судебного решения.

Получала она угрозы, не только о дисциплинарной и судебной ответственности, но и физического принуждения. Независимая, бескорыстная, безапелляционная директор не боялась никого и посылала всех посягателей куда подальше, интеллигентно, но категорично.

Однажды, она не пришла утром на работу и не предупреждала накануне, что задержится с приходом. Домашний телефон не отвечал (сотовых в то время не было).

Ее зам Марина Борисовна недоумевала – такого еще не было: Назарова всегда выходила на связь, если что-то случалось с ней. К вечеру уже гудел весь коллектив и дети тоже.

Только на следующий день стало известно, что на директора было совершено нападение. Она в больнице с многочисленными травмами от побоев, рассказала, что вечером около парадной к ней подошли два парня и, сказав «делай что говорят, отдай мальчишку», сбили ее на землю и затем избили ногами. Похоже, цели не было убить ее, так как она должна была выполнить это требование, но потеря сознания и вышедшие на шум соседи по лестнице, возможно, спасли от смерти.

…Но этот эпизод будет потом, когда Ване будет семь лет, а сейчас… после того, как малыш покушал, Любовь Степановна посадила его на диван, села напротив него на детский стульчик, взяла его ручонки и спросила:

– Сынок, как тебя зовут?

– Ваня.

– А маму?

– ………

– А папу?

– Ваня.

– Ваня – это ты, а как папу звать?

– Ваня.

– Ну, хорошо, Ванечка, стало быть, ты у нас Иван Иванович. А сколько тебе лет?

Мальчик серьезным, не детским взглядом посмотрел ей в глаза, но ничего не ответил.

– Тебе, наверное, два или три года, – неуверенно, тихо сказала Назарова и показала ему сначала два, а затем три пальца. – Может на пальчиках покажешь?… Нет?… Не знаешь?… Ну и ладненько.

Она задумалась, что же делать дальше, малыш ухоженный, не уличный, явно его ищут, через день, максимум два все прояснится.

– Ну что ж, Иван Иванович, – улыбнулась Любовь Степановна…

В кабинет вошла Марина Борисовна, воспитатель, которая всегда замещает директора во время ее отсутствия:

– О-о! У нас пополнение!

– Да непонятно, что делать. Привезли Ванечку с вокзала. А мальчик-то домашний, по всему видно… родители вот-вот объявятся. Пока побудет у нас…

– Сколько же ему?

– Не больше трех, если меньше, то надо передавать в дом малютки. Вот что, Марина, я решила – брошенный он или потеряшка, не будет никто искать, значит, сиротка и тогда по обычной схеме все оформим.

– Любовь Степановна, рискованно держать без оформления…

– Это я беру на себя, в РОНО есть контакты, есть понимающие люди, прорвемся! Ты посмотри, как он внимательно слушает, похоже – все понимает…

– Это он сказал, что Ваня, а может Вася, – засомневалась Марина.

– Он, а кто же еще, не сама же я придумала. И отец у него Иван. Вот фамилию не говорит, да и мать не называет, может, не помнит.

Марина засмеялась и наклонилась к ребенку, погладила по голове.

– Шустренький паренек, смотри-ка, улыбнулся – нисколько не боится незнакомой обстановки.

– Сущий ангелочек, – восхитилась Назарова, – а вот почему-то, уверена, нет у него матери. Видела бы ты как, он сразу же обнял меня… иди ко мне, мой хороший, – дрогнувшим голосом промолвила Назарова, увидев, как Ваня протянул к ней ручки.

– Видишь, – женщина прижала к себе ребенка, – он признает меня как маму.

– А отец?

– Мы с тобой всю жизнь работаем с детьми. Я же вижу, что имя Ваня он повторяет автоматически. И свое и будто бы отца, а его – то нет. Я звонила на вокзал, никто не объявился. В общем так, – твердо сказала Назарова,– он останется здесь. Медик оформит заключение, что мальчик по всем параметрам соответствует возрасту трех лет. А фамилию ему дадим сами… найденыш – Найденов, так у нас есть Костик Найденов, чуть постарше. А… сегодня суббота… значит Субботин… Иван Иванович Субботин…

– А чего он все держит шапку, – удивилась Марина Борисовна, – Ванечка, дай шапочку.

Мальчик протянул ее Любовь Степановне.

Женщины разглядывали изображение на бейсболке и никак не могли понять, что это такое.

– А ведь по этому фирменному знаку, можно установить продавца и хоть что-то выяснить о покупателе, – сказала Назарова.

– Но что это такое? Ничего подобного не видела. То ли иероглифы, то ли схема какая-то, хотя не похоже ни на то, ни на другое… мешанина какая-то.

– Ладно, потом будем разбираться, – Любовь Степановна положила шапку в ящик шкафа.– Да и найдутся же его родители и все выяснится.

Но так никто и не объявился по поводу пропажи ребенка. Директор давала объявления в прессе, информация прошла по телевидению – результат нулевой. А про шапочку она забыла, а когда вспомнила о ней – найти не смогла.

Санкт – Петербург, июль 1995 года