Телепорт

Да, я надеялся, что Коксу больно, только от черных мыслей плохо стало мне самому. Я чувствовал себя не лучше Кокса. Черт… Я чувствовал себя не лучше отца.

18

Проснувшись, Кокс обнаружил рядом с собой биотуалет и плакат с надписью: «Не загрязняй пруд, это твоя питьевая вода». Еще я оставил ему пузырек ибупрофена и большой стакан воды. Я следил за ним из центра островка – залег в мескитовые кусты и смотрел сквозь траву. Не хотелось быть рядом с ним, когда он проснется. Тогда зачем было смотреть?

Вспомнились воскресные утра в Станвилле. Отец просыпался с похмельем, и я ходил вокруг него на цыпочках, пока он не выпивал две чашки кофе. Уйти из дому я не мог: отец во мне нуждался. Кто-то должен был сварить ему кофе и приготовить завтрак. С похмелья отец руки не распускал. Это начиналось потом…

На плакате Кокс сосредоточился с трудом – то отодвинет его, то придвинет ближе к себе. Наконец он отложил плакат и выпил ибупрофен. Двигался Кокс осторожно, время от времени поворачивая шею набок, словно у него свело мышцы.

Я прыгнул в Вашингтон, на станцию метро у Юнион-стейшн. Я собирался позвонить в АНБ и поторговаться насчет Милли, но, уже бросив в таксофон двадцатипятицентовик, увидел мужчину, который в ожидании поезда читал газеты. Первой мыслью было, что это агент АНБ, один из многих, разбросанных по городу, но потом я заметил заголовок: «Круизное судно захвачено шиитскими экстремистами». Под ним красовался сделанный на расстоянии снимок белоснежного корабля, рядом – фото Рашида Матара.

Я прыгнул в Нью-Йорк и позвонил в «Манхэттен СМИ-мониторинг».

– А, мистер Росс! Для вас много новостей, – начала оператор. – Захвачено круизное судно.

– Я только что видел статью в газете. Где его угнали?

– В Египте, неподалеку от Александрии.

Я аж зубами заскрипел. В маленьком аэропорту Александрии я не бывал.

– В газете напечатали фото Рашида Матара. Он тут замешан?

– Так сообщает Рейтер.

– Ясно. Известно, сколько там пассажиров и сколько террористов?

– Террористов как минимум пятеро, пассажиров сто тридцать, членов экипажа – сто пять.

– Почему такой большой экипаж?

– «Арго» – яхта люкс. Круиз организован здесь, в Нью-Йорке, Метрополитеном. Большинство пассажиров – богатые спонсоры музея. Почти все американцы. Одна пара из Англии. Экипаж греческий.

– Далеко они от берега?

Из трубки донесся шелест бумаги.

– Об этом данных нет. Видеоролик об «Арго» снят с вертолета, на нем берега не видно.

– А где журналисты? Откуда они освещают угон?

– Неизвестно.

– Хорошо, спасибо.

Я прыгнул в Лондон.

Пришлось поменять валюту, чтобы можно было воспользоваться таксофоном и набрать номер Рейтер, указанный на визитке Корсо.

– Ближневосточная редакция, – проговорили с британским акцентом.

– Мне срочно нужен Жан-Поль Корсо, – зачастил я. – Вы знаете, как с ним связаться?

– Мы можем передать ему сообщение.

– Информация конфиденциальная.

– Простите, но не в правилах редакции сообщать местонахождение наших журналистов. Если оставите телефон, я попрошу его связаться с вами.

– Нет, – отозвался я и на секунду замолчал. – Недавно я подбросил его в Каир. Вам это о чем-нибудь говорит?

Теперь замолчал мой собеседник.

– Та дикая история? Корсо чуть не уволили. Вы тот парень, который предотвращает теракты?

– Да.

– Приходите поболтать! Мы с удовольствием возьмем у вас интервью.

– Мне нужен Жан-Поль Корсо. Немедленно.

– Откуда мне знать, что вы тот самый парень?

– Еще немного, и я повешу трубку. Три… два… один…

– Ладно-ладно. Он остановился в Александрии, в отеле «Метрополь», но освещает теракт из крепости Кайт-Бей у восточной бухты.

– Спасибо.

Терминал каирского аэропорта кишел мужчинами, готовыми обменять мне валюту по самому выгодному курсу, и детьми, которые бежали за мной и кричали: «Бакшиш! Бакшиш!» У стойки информации я спросил, когда следующий самолет в Эль-Искандарию. Женщина объяснила, что ближайший рейс завтра, сегодняшний самолет уже улетел, но есть поезд. Он отправляется с вокзала у площади Рамзеса, идет всего шесть часов, а первый класс очень удобен.

Я читал, что дорога из аэропорта на вокзал может занять больше часа, особенно если движение плотное, а в Каире другого не бывает. Потратив полчаса и полторы тысячи долларов, я поднялся в воздух на вертолете «белл» и полетел на северо-восток на высоте четыре тысячи футов. Я пообещал пилоту премию, если мы доберемся до восточной бухты менее чем за час.

– Это Гелиополь, – объявил пилот, показав на участок чуть западнее аэропорта, для меня неотличимый от других районов Каира. – Мы летим над Гелиополем на моем геликоптере-вертолете.

Пилот по имени Георг был египтянином, но гордился своим по-книжному правильным английским. Я нажал на переговорную кнопку на своей гарнитуре и сказал:

– Гелиополь, геликоптер – как остроумно!

Ну и идиот… Настроение мое к болтовне не располагало.

Пока заправлялся, Георг рассказал мне, что обычные его пассажиры – сотрудники нефтяных компаний, направляющиеся на Синайский полуостров, и очень богатые туристы, которые хотят осмотреть Гизу, а на каирский транспорт не полагаются.