Телепорт

Я заплатил за неделю вперед. Администратор глянул на сотни и протянул мне ключ:

– Здесь не торгуй. Мне плевать, чем ты занимаешься вне отеля, но, если увижу, что ты торгуешь здесь, собственноручно тебя сдам.

Я уставился на него разинув рот:

– Вы о наркотиках?

– Нет, о конфетах. – Администратор снова оглядел меня. – Ладно, может, ты и не торгуешь. Но если замечу что-то подобное – выставлю в один момент.

Я покраснел, словно сделал что-то плохое, хотя это было не так, и пролепетал:

– Этим я не занимаюсь.

Чувствовал я себя последним дураком.

Администратор лишь плечами пожал:

– Может, и не занимаешься. Я просто предупредил. Клиентов тоже сюда не води.

Я вздрогнул, вспомнив, как грубые руки щупали меня и стягивали мои штаны:

– Я и этим не занимаюсь!

Еще немного, и я разревелся бы, а администратор лишь снова пожал плечами.

Протащив чемодан шесть пролетов вверх по лестнице, я сел на узкую кровать. Номер мне попался жалкий, с облезлыми обоями, провонявший табаком. Зато дверь и дверная коробка оказались стальными и выглядели новыми.

Окно выходило на проулок, за ним, футах в пяти от меня, высилась грязная кирпичная стена. Едва открыв окно, я ощутил запах гнили. Внизу по проулку были разбросаны рваные мешки с мусором. Повернув голову направо, я увидел кусочек улицы перед отелем.

Вспомнились слова администратора, и я опять разозлился.

Зачем он так со мной – как с мелким ничтожеством? Я радовался приезду в Нью-Йорк, а он взял и испортил мне настроение. Ну почему люди такие сволочи?

Неужели у меня ничего не получится?

«Мне неинтересно, что ты умный, талантливый, трудолюбивый или вообще идеальный. У тебя нет ни школьного диплома, ни диплома об общеобразовательной подготовке. Мы не можем взять тебя на работу. Следующий!»

«Да, да, мы нанимаем старшеклассников. Ты выглядишь парнем неглупым. Мне нужен номер социальной страховки для налоговой формы, и все. У тебя нет страховки? Откуда ты, с Марса? Принеси номер, и мы возьмем тебя на испытательный срок. Следующий!»

«Для этой должности нужен номер соцстраховки. Напиши его сюда, а мне дай свидетельство о рождении. У тебя нет свидетельства о рождении? Так принеси! Нет, исключений мы не делаем. Следующий!»

«Извини, но если тебе нет восемнадцати, то экзамены на диплом о среднем образовании у нас в штате можно сдавать только с разрешения родителей. Если тебе нет семнадцати, нужно распоряжение суда. Приведи мать или отца, принеси свидетельство о рождении или нью-йоркские водительские права и сдавай на здоровье. Следующий!»

В один прекрасный момент руки опускаются, по крайней мере на время, и хочется на все забить. Я вернулся на метро в Бруклин-Хайтс и направился к отелю, словно зомби.

Вечерело, небо затянули облака. Серая, мрачная улица идеально соответствовала моему настроению.

Черт бы их подрал! Зачем они так меня унижают?! С каждым собеседованием, с каждым отказом во мне росло чувство вины. Я стыдился, сам не зная чего. Бам! – я пнул мусор в канаву и пальцем ноги ударился об обочину. Часто заморгал: перед глазами потемнело, дыхание стало отрывистым. Хотелось лишь доползти до кровати и спрятаться.

Я свернул в переулок, ведущий к улице, на которой стоял мой отель. В узком переулке было еще темнее, горы мешков с мусором подбирались к ступеням старых особняков. Тоже мне особняки! Их покрасили в зеленый, в красный, в желтый. Перед одним выросла высоченная гора мусора, и, чтобы обогнуть ее, я ненадолго сошел с тротуара. Когда вернулся, из подворотни вынырнул мужчина:

– Эй, есть ненужный жетон на метро? А мелочь?

Нищих в тот день я видел много, в основном у станций метро. Они выбивали меня из колеи: я хорошо помнил голодные дни, когда, сбежав от отца, путешествовал автостопом. А люди смотрели на меня и будто не замечали. В шестой раз за тот день я полез в карман:

– Да, конечно.

Еще не вытащив руку из кармана, я услышал шорох, начал оборачиваться и… Голова у меня лопнула.

Я лежу на чем-то холодном и колючем, под щекой липкое. Правое колено болит, да и лежу я неправильно, словно перед сном обо что-то ударился. Нужно открыть глаза. Левый не открывался, правым я увидел грубый бетон.

Тротуар.

Боль и воспоминания возникли одновременно. Я застонал.

Послышались шаги – я тут же подумал о грабителях и с трудом поднялся на четвереньки. Голова раскалывалась, стоило нагрузить ушибленное колено – оно заболело сильнее. Липкой гадостью на асфальте оказалась кровь.

Встать не получилось, поэтому я развернулся и сел спиной к мусорным бакам. Подняв голову, я увидел женщину с двумя пакетами из супермаркета. Она аккуратно обогнула гигантскую гору мусора и увидела меня:

– Боже мой! Ты как, ничего? Что с тобой случилось?

Я захлопал открытым глазом и сжал голову руками. Сесть я смог, но из-за того рывка в затылке появилась резкая пульсирующая боль.

– Меня ударили сзади.

Я ощупал нагрудный карман, в котором носил деньги:

– И ограбили.

Пальцами я разлепил веки левого глаза. Они просто слиплись от крови, а сам глаз не пострадал. Осторожно коснувшись затылка, я нащупал большую шишку. Пальцы оказались в крови.