Телешоу «Научи меня любить» (СИ)

- Наср… что-о-о? – глаза Анжело, кажется, стали больше. – Извращенец! – фыркнул он, теперь смотря на лысого с нескрываемым высокомерием и презрением. Эгону оставалось лишь удивляться.

- Спасите нас от этих психов! – тем временем решили повторить зов о помощи несчастные Садо и Гайдн.

- Эй, хватит орать, мешаете же! – фыркнул Анжело. – Я журналист, а не спасатель. Меня же никто не спасает! Ни от моих ладошек…

«Ну, блять, начинается!»

-… ни от страшных коленок! А я ведь так страдаю!

«Страдатель хренов!» – Бэйн готов был биться головой о стену, только бы не слышать очередной бредовой истерики Анжело. Он же теперь на этих ладошках зациклится на следующие недели три!

- О, боже мой… – только и выдохнул Гайдн, уже смирившийся с тем фактом, что умрет молодым.

Спасение пришло, когда его уже никто не ждал. Весь зал наполнился внезапным тихим гудением, а затем раздался проигрыш, похожий на тот, который раньше включали в аэропортах перед тем, как сделать какое-нибудь объявление:

- Игра «Фантазм» подошла к концу! – послышался глухой голос ведущего за кулисами. Благо, пробуждение игроков демонстрировали только в последних – самых сложных – играх. Показательные же игры шли параллельно, и когда как одни игроки пробуждались, другие продолжали пребывать в искусственном летаргическом сне, а дабы не мешать им, кулисы не открывались и просыпающиеся игроки не демонстрировались. Иначе бы шестерым присутствующим пришлось по-быстрому прятаться по углам.

Найт вздрогнул, вяло открыл глаза, приподнялся на локтях, отлепил от себя психотрек, небрежно отбросил его в сторону и сонно воззрился на сидящего на полу у его кресла Дэя. Так как у рыжего опыта в играх было куда меньше, пробуждался он медленнее и болезненнее. Парень разлепил глаза и поморщился от обжегшей виски раздражающей боли, медленно встал с пола и размял затекшие конечности. Пусть игра шла совсем недолго – всего три с половиной часа по реальному времени – но и этого детективу хватило, чтобы успеть заработать острую форму плоскожопия. Спасали от этого недуга кресла для игроков, на использование которых Дэй забил.

Найту хватило пары секунд на то, чтобы вспомнить всю игру и ужаснуться собственному поведению в ней. Внешне он это никак не выказал, но внутри парня слегка потряхивало. Он, не мигая, наблюдал за тем, как Дэй, тихо постанывая, разминает собственные плечи, и ожидал, когда же рыжий сообразит, как Найт вел себя в игре и произведет ехидный словесный выпад в его сторону.

Но неожиданный женский душераздирающий вопль отсрочил момент ужасающего унижения.

Если впереди стояли кресла для главных игроков телешоу, то в глубине зала располагались кресла для второстепенных участников, предназначением которых было наблюдение за цельностью игры, за тем, чтобы игроки не нарушали правила, а так же, чтобы окружение героев было живым и разумным.

На вопль тут же прибежали восемь человек в белых халатах – врачи Телешоу. Не обратив никакого внимания на толпу посторонних людей, они подбежали к креслу худенькой девушки, что извивалась на нем так, словно ее тело раздирала кошмарная боль. Сквозь слезы она кричала что-то нечленораздельное, в сумбуре слов и воплей прозвучали «Технобоги», «Мама» и… «Шут».

Стэм и Эгон, не сговариваясь, кинулись к девушке, но близко подойти им не позволили все те же врачи.

- У нее шок! Не подходите! – крикнул один из мужчин в белом халате.

- Полиция! – прогремел Стэм, желая, сию же секунду, вытряхнуть из девушки всю информацию! Но душераздирающий вопль стал громче. Врачи засуетились.

- Держите ее! Она выдирает себе глаза!!! – прокричал кто-то из врачей. Девушка продолжала извиваться. Ее вопли перекликались с диким смехом. Несмотря на то, что ее руки пытались удержать трое мужчин, тонкие пальцы с длинными наманикюренными ногтями все равно добрались до небесно-голубых глазок и вонзились в глазные яблоки, как нож проникает в кусок мягкого масла.

- Нет! Отпустите! Не мешайте мне, прошу вас, НЕТ! Это все Шут!! Помогите! Мои глаза! Он отнял мои глаза и заменил их чужими! Нет!!! Мне надо избавиться от них! Как можно скорее! Немедленно! Во всем виновата только я! Я видела его лицо! Я видела лицо Шута! Мои глаза-а-а-а-а!!! – последний утробный вопль, после которого несчастная, получив лошадиную дозу снотворного, наконец, обмякла. Зрелище было не для слабонервных. Молодая девушка – от силы лет двадцать – с окровавленными, зияющими на месте глаз, дырами, с ошметками плоти, застрявшими под длинными ногтями, с прокушенными до крови губами и вмиг поседевшими волосами, лежала на кресле так расслабленно и дышала так спокойно, будто секундой назад не было всего этого кошмара. По щекам ее струились кровавые слезы, на губах застыла легкая улыбка.

- Вряд ли мы сможем восстановить ее глаза, – забормотал один из врачей.

- Кто она? – тем временем сухо поинтересовался Дэй, который еще не отошел от игры и выглядел как мучающийся от ломки наркоман.

- Как? Вы ее не узнали? Это же принцесса из Фантазма, – пояснил один из врачей.

- Принцесса… – протянул Дэй, – так значит… Шут был в игре?!