Телешоу «Научи меня любить» (СИ)

В мире коробок существовало множество достопримечательнос­тей: коробковые выставки, на которых можно было посмотреть на самые первые доисторические окаменелые или утопшие в янтаре коробки; длинный коробковый мост, простиравшийся над восточной частью города; большая коробковая башня, что, казалось, царапала своей крышей самую широкую из трех радугу, и, конечно же, как и в любом другом уважающем себя городе, в Коробковиле был свой парк. Коробковый парк. Он был небольшой, но очень уютный. Сквозь коробковые мостовые и картонную землю пробивалась изумрудно-синяя трава. Узкие ровные извилистые дорожки освещались высокими чугунными фонарями, что стояли на выкованных мощных львиных лапах. По обе стороны от мостовых размещались многочисленные коробковые лавочки с очаровательными аккуратными урнами по бокам. Была здесь и детская зона, где в плохую погоду коробковые качели раскачивались под порывами сильного ветра, а карусель самопроизвольно крутилась. В самой же середине парка прятался небольшой пруд, по которому плавали трогательными рядками трупики уток.

Шут любил находиться в парке, потому что здесь было тихо и спокойно. Вообще-то тихо и спокойно было в любой части коробкового города, особенно тогда, когда на него надвигался очередной ураган. Затишье перед бурей, так сказать. Но, в отличие от всех других уголков Коробковиля, в парке были трупики уточек, а они здорово подкупали и успокаивали Шута.

Фигура повертела в руках кусок черствой булки, которая предназначалась для пленницы Шута, оторвала от него пару кусочков мякиша, скатала их в шарики и кинула трупикам уток. Птички вздрогнули, ожили, захлопали полуразложившимися крыльями со сгнившими перьями, воззрились пустыми глазницами на мякиш и буквально набросились на него. Громкий гвалт и некий визг разрушили спокойствие парка, но не спокойствие Шута. Он лишь улыбался, наблюдая за тем, как стухшие трупы животных, которым, в действительности, еда уже была ни к чему, дерутся друг с другом, разрывая плоть соперников, цепляясь за наполовину вывалившиеся и теперь плавающие на поверхности воды внутренние органы, окрашивая ее в черный цвет стухшей, смешанной с гноем и кровью, мертвечиной.

Ажиотаж по поводу мякиша продолжался пару минут, пока не исчезло все до крошки. Только после этого птицы, наконец, сложили крылья, а затем обмякли и превратились из живых мертвецов во вполне себе обыкновенных. Шут покрутил остаток булки в руках, обдумывая, отдать ли ее пленнице или не стоит. Ксин оказалась очень сильной. И гордой. Шут даже, возможно, признал бы в ней свою королеву, если бы у него не было Черного короля. А он был вне конкуренции. Чем больше Шут копался в его прошлом, чем больше он узнавал о нем, тем сильнее хотел служить королю, прикасаться к нему, принадлежать ему. Но всему свое время.

Мысли о короле и утках отошли на второй план, как только Шут ощутил, что в его сокровенный мир вторглись. Эта была птица.

- Они не предупреждали Шута, нет… – пробормотал себе под нос Шут, наблюдая за тем, как птица садится на спинку лавки в метре от него и рассыпается на перья, превращаясь в своеобразный экран.

- Мы же сказали, что нам как можно скорее необходим Найтарусс Макк! – прогремел силуэт, взирая на Шута с экрана.

- Да, Шут помнит…

- Но прошло уже несколько дней, а он на свободе!

- Еще рано, – уверенно заявил Шут.

- У нас нет времени! Приведи его к нам немедленно!

- И Шут даже не сможет поиграть с королем? – возмущенно спросил Шут.

- НЕМЕДЛЕННО!

- Тогда Шут отказывается… – холодно произнесла фигура. – Да, Шут отказывается, потому что вы так с Шутом не договаривались. О мои лжекороли! Сколько бы денег вы ни дали Шуту, он никогда не позволит помыкать собой! Шут многое для вас сделал, он даже называл вас своими королями, а это было так больно и унизительно! Но Шут больше не будет исполнять приказы лжекоролей! А Черный король принадлежит только ему! Если вы что-нибудь сделаете с ним, Шут убьет вас. Вас всех! – пригрозил Шут, сжимая ладони в кулаки. – Вы будете уничтожены, – прошипел он и, словно подтверждая его слова, трупы уток забились в судорогах, задергались, вода вокруг них запенилась и забурлила, а затем взорвалась. Черно-красные, гнойные ошметки разлетелись во все стороны.

- Вы нам больше не нужны, – произнес холодный голос после недолгого молчания. Экран вновь перевоплотился в птицу, и та уже взмыла в воздух, но отпускать ее Шут не собирался. Когда-то этого голубя дал тем людям сам Шут, чтобы с его помощью они могли проникать в его мир коробок и общаться с ним. Но больше разговаривать с ними он не собирался, а значит и в птице надобность отпадала.

- Ваара… – тихо позвал Шут и рядом с ним из ниоткуда возникла невысокая худенькая девушка с копной огненно-красных волос, собранных на затылке в длиннющий, доходящей до сгибов колен, хвост, с желтыми, похожими на кошачьи, глазами и белой кожей, усыпанной небольшими шрамами. Из одежды на девушке были лишь своеобразный красный топ с железными вставками, повторяющими очертание несуществующей груди, и свободные, похожие на мешок, бриджи.