Телешоу «Научи меня любить» (СИ)

- О, теперь она называет меня именем своего сына. Как это мило, – ухмыльнулся мужчина, заставляя пленницу выпить остатки жидкости. В горле у нее заклокотало. Дориан, отбросив уже пустую банку, попятился от женщины, наблюдая, как ее тело начинает сводить судорога.

- Сердце-сердце-сердце, тебя-то нам и не хватало.

- Она слишком стара, она не выдержит.

- Кто, знает, Эдмон, кто знает, – лишь отмахнулся мужчина, взирая на дрожащую от судорог женщину. Изо рта у нее хлынула кровь, которая быстро пропитала собой ее дешевую блузку, свободную юбку, толстыми струями потекла по красивым икрам и, наконец, попала на пьедестал. Тот среагировал мгновенно, замерцав. А в следующую секунду кровь вспыхнула фиолетовым пламенем. И чем больше крови попадало на пьедестал, тем больше разгоралось пламя. Заполнив собой все пространство, кровь потекла по многочисленным лучам, ведущим к внутренним органам в химрастворах, неся за собой фиолетовое пламя. Дориан наблюдал за всем этим, затаив дыхание и стараясь унять дрожь в руках.

- Эдмон, получается! Получается, слышишь! – воскликнул он, зажимая рот руками, чтобы не закричать от восторга.

- Рано радуешься... – выдохнул в ответ парень, сам не веря всему происходящему. Пламя уже охватило все стеклянные темницы с внутренними органами внутри них. Кровь перестала литься изо рта женщины так же резко, как и начала. Голова ее внезапно сникла, и многим бы могло показаться, что она умерла, но буквально через мгновение женщина вздрогнула, резко подняла голову и уставилась нечеловеческими глазами на цистерну. Белок глаз ее приобрел фиолетовый цвет, тогда как, почти белоснежные, радужки разделяли два узких горизонтальных зрачка.

- Ма-а-а-аа... – вырвалось хриплое из нее. Девушка в химическом растворе продолжала хранить молчание. Так Дориану показалось изначально. И лишь приглядевшись, он заметил, как та еле заметно вздрагивает. Но чем больше фиолетовые глаза взирали на нее, тем ощутимее она вздрагивала. Раствор, что хранил при низких температурах желеобразное состояние, накалился, разжижился и забурлил. Девушка же в цистерне медленно открыла красный левый глаз с белоснежной радужкой и таким же горизонтальным узким зрачком, какой был у женщины. Она взглянула на ту, что взирала на нее из-под копны каштановых волос. Сейчас ее уже нельзя было назвать Пэйрис.

Это знал Дориан.

Это знал Эдмон.

И девушка в цистерне тоже знала.

Знала, кто там на самом деле.

- Н... – сорвалось с ее губ. – Нэ-э-э... – загудело протяжное. – Нэ-э-э-э-э-э-э-э-э... – все вокруг завибрировало. Стенки цистерны задрожали. Кубы, в которых хранились внутренние органы, раскололись и из них засочился химический раствор.

- Во-о-о-от мы-ы-ы-ы сно-о-о-о-о ва-а-а-а-а и-и-и… – некто в теле Пэйрис хотел сказать еще что-то, но слова его оборвались. Женщина тихо застонала, схватилась за блузку в районе сердца и упала замертво. Фиолетовое пламя тут же потухло, а девушка в цистерне прекратила кричать и вновь закрыла глаз, как будто и не просыпалась.

- Эдмон! Скорее, нам надо поместить органы в новые кубы до того, как они повредятся, – засуетился Дориан, спотыкаясь о раскиданные вещи из-за внезапного землетрясения, вызванного голосом девушки в цистерне.

- Уже, – кивнул мужчина. – Я же говорил, что ее сердце не выдержит.

- Ничего, у нас осталось еще два варианта.

- К одному из которых подступиться будет очень сложно.

- Сложно… если только не схитрить.

====== Глава 32: Он идет за тобой ======

Глава писалась под песню “А perfect circle – go back to sleep”

«…Горизонт превращается в линию цвета красного золота,

Ты выходишь на охоту, на окраину мертвого города.

Пыль, грязь, лужи под кедами, в руках бутылка виски.

Ты охотник, и жертва твоя совсем близко…»

Приходишь в себя от хлесткого удара по лицу. Щуришь глаза от слишком яркого света, ощущая, как к горлу подкатывает рвотный комок, а голову раздирает тупая настойчивая боль. Силишься вспомнить, что произошло: ты подошел к дому, почувствовал что-то неладное, а затем… Вспышка боли и темнота. Судя по ощущениям, одарили тебя сотрясением мозга. Замечательно. Мало-помалу привыкаешь к свету и открываешь глаза окончательно, стараясь рассмотреть помещение, в котором находишься. Но первым, на чем замирает взгляд, оказывается вовсе не темница, а два человека, что сидят перед тобой на корявых, явно неудобных табуретах. Они связаны, руки их завернуты за спину, одежда разодрана и испачкана в грязи и крови, лица опухли от многочисленных гематом, но, несмотря на все это, ты все равно без труда узнаешь в них своих родителей. Даже после многочисленных пыток.

«…Вот из бара выходит шикарная брюнеточка,

Совсем еще деточка,

Конфеточка,

Сладкая…»

- Ма… – против воли срывается с твоих губ.

- Наконец-то очнулся, щенок! – слышится в ответ на это где-то сбоку, после чего на тебя обрушивается череда ударов. – Кто тебя нанял, а? Говори! Немедленно!

«…Ночь с ней стала бы жаркой похотью, извращенной нежностью.

Ночь с тобой будет стоить ей жизни, с болью, беспощадностью.

Ты медленно движешься к цели, касаешься девушки.

Она кричит, а затем замолкает…»