Телешоу «Научи меня любить» (СИ)

- Это персонаж одной очень странной книги, что была найдена в древней библиотеке прошлой цивилизации. Про мальчика по имени Элис, что последовал за белым кроликом и попал в страну Чудес. Там он повстречал Шляпника. Безумного шляпника!

- Но понятие это появилось много раньше, – послышалось из ниоткуда. А затем по правую сторону от незнакомца прямо в воздухе появились радужные помпоны. За ними обрисовалась широкая улыбка, и лишь затем ее обладатель стал видимым полностью. Худощавая фигура в синих джинсах с радужными разводами и тяжелой кожаной черной куртке с хвостатым капюшоном разместилась на стуле, закинув одну ногу на другую и внимательно взирая на мужчину.

- Безумный шляпник знает все о том, как он появился! – возмутился ведущий. – Кроме того… Время пить чай! – с этими словами он схватил со стола кружку, наполненную извивающимися насекомыми, и сделал глоток.

- Все совсем не так, – упорствовал Шут, переводя взгляд на блондина. – Мой Король, не слушайте нерадивую, поверхностную пародию. Ведь дело не в рассказе, а в шляпе, – в это же мгновение головной убор ведущего перекочевал в руки Шута. – Первоначально цилиндры делались из бобрового фетра. Вы знаете, что такое Фетр, мой Король? Нет? Это войлок из пуха животных, – объяснил маньяк. – Так вот, при изготовлении фетра шляпники использовали препараты ртути. Они вызывали постоянные отравления шляпных мастеров, сопровождающиеся хроническим слабоумием. Вот откуда появилось понятие «безумный шляпник». Истинная красота и истинное искусство всегда создавались через боль и лишения, да. Раньше люди ценили вещи, потому что они с собой уносили часть жизни их творца. В наше время, увы, такое – большая редкость. Не так ли, нет? – произнес он с придыханием, поднимаясь со стула и натягивая на белоснежные волосы парня блестящий цилиндр. – Нет никого прекраснее вас, мой Король, – прошептал Шут в самые губы живой куклы и улыбнулся шире прежнего.

- Время пить чай! – тем временем завопил ведущий, на этот раз прикладываясь к тяжелому мраморному кубку, наполненному чем-то черным и очень пахучим.

Шут, недолго думая, схватил со стола треснувшую пиалу и с аппетитом принюхался к кишащему червями блюду:

- М-м-м, мой Король, угощения сегодня особенно пикантны, – выдохнул он, облизываясь. – Так что советую поторопиться и что-нибудь попробовать! – с этими словами маньяк подцепил изящной серебряной вилкой свежее глазное яблоко и бесцеремонно ткнул им в губы Короля.

Человек, походящий на куклу, не выказал ни единой эмоции по этому поводу. Глазное яблоко проскользило по его рту, безуспешно толкнулось внутрь еще пару раз, но, так и не преодолев преграды из плотно стиснутых зубов, соскользнуло с вилки и укатилось под стол.

- Ох, не расстраивайтесь, мой Король! Это не последний деликатес на сегодня!

Действительно, большой стол изобиловал кушаньями самого разного рода. На больших серебристых многоярусных блюдах красиво разложили совсем свежие человеческие останки, припорошенные пирующими опарышами. Расписные пиалы заполнили еще бьющимися сердцами, миски – человеческими глазами яркого голубого цвета, в горшочках дымились с пылу с жару тонкие женские пальчики, ногти на которых выкрасили ярко-красным лаком. На главном подносе разместили гору метровых кишок, внутри которых просматривалась полупереваренная пища бывшего хозяина данных органов. Пир обещал быть роскошным.

- Давайте же, поторопитесь и съешьте что-нибудь, пока публика не съела вас самих! – заговорщицки прошептал ведущий, прикрывая рот рукой на случай, если кто-то из зрителей способен читать по губам.

- Мой Король сам решит, когда и что ему есть, – резко отреагировал Шут, ударяя ведущего по рукам, которые тот протянул к блондину, думая снять цилиндр с его головы. – Если они так голодны, мы можем поделиться яствами со стола. Можем же, мой Король? – уставился он на живую статую.

В ответ ничего не последовало, но маньяка это совсем не смутило:

- Вот видишь, – ухмыльнулся он ведущему, – мой Господин благороден. Он готов пожертвовать пищей со стола! – фигура в черном капюшоне ловко подцепила вилкой одно из бьющихся сердец и бросила его за пределы круглой сцены. Толпа людей, будто свора голодных псов, набросилась на угощение, превращаясь в мешанину человеческих тел. Они кричали, рычали, таскали друг друга за волосы, пытались выцарапать глаза конкурентам, все как один с остервенением борясь за сердце, пока один из них не вцепился в королевский подарок зубами и рысцой не побежал в укромное место под бархатными креслами.

- Вся суть человечества в одном мгновении, – вздохнул ведущий, скучающе рассматривая вытащенного из блюда склизкого таракана. – Только дай волю вгрызться в чье-то сердце, и уж они-то своего не упустят!

- Кто знает, быть может, он вгрызается в свое собственное сердце, – ухмыльнулся Шут, с интересом разглядывая пустое нутро каждого присутствующего.