Телешоу «Научи меня любить» (СИ)

«В этом ты можешь даже не сомневаться», – подумал Бэйн с нечитаемым выражением лица.

Шут с любопытством пронаблюдал, как двое мужчин в строгих костюмах и солнечных очках, казавшихся особенно неуместными атрибутами в сумерки, вышли из машины, а вслед за собой в буквальном смысле выволокли с заднего сидения автомобиля маленького мальчика. До смерти перепуганный ребенок еле передвигал ногами, спотыкаясь чуть ли не на каждом шагу. Бледный как полотно он то и дело шмыгал носом, глотая слезы, и тихо что-то бормотал: то ли просился к маме, то ли обещался быть хорошим мальчиком и беспрекословно слушаться родителей, только бы его отпустили. Мужчины в костюмах не обращали внимания на детские всхлипы, целенаправленно утаскивая жертву все дальше от машины вглубь помещения. Лишь когда они скрылись за поворотом, Шут позволил себе пошевелиться. Уже некоторое время он сидел на кровле старого здания. Крыша дома выходила прямиком на небоскреб, первые десять этажей которого занимала стоянка. Старенькая жилая девятиэтажка рядом с офисным гигантом походила на маленькую грязную бесхозную собачонку рядом с чистокровным доберманом. Шут похлопал по голове уродливую горгулью, давно потерявшую прежний лоск, и будто кот прошествовал к толстым тросам, соединявшим «собачонку» с «доберманом». На этих тросах висела сверкающая реклама, утверждавшая, что новые женские духи сделают любую даму, воспользовавшуюся ими, самой желанной на каждой вечеринке. Шут потратил пару драгоценных секунд, чтобы задаться вопросом «А что, если все на вечеринке придут надушенные этими духами? Что будет тогда? Бурная оргия?», прежде чем ступил на трос. Несколькими метрами ниже расположилась многоэтажная дорога, сверху больше походящая на переплетение бетонных полотен, по которым сновали сверкающие насекомые-машины. Наблюдать за ними можно было часами, но сейчас, увы, Шуту было не до этого. Расставив руки в стороны, фигура, опасно раскачиваясь, побрела по тросу, демонстрируя давно забытую миром цирковую эквилибристику. Теперь поразить людей хождением по тонкому канату в нескольких метрах над землей было почти невозможно. Избалованные компьютерными спецэффектами, они просто больше не осознавали всю тяжесть и опасность данного действа. Да и что стояло на кону? Всего лишь человеческая жизнь? Та самая, что уже давно обесценилась, превратившись в бесхозный рулон туалетной бумаги, которым пользовались по назначению?

Поэтому Шут не волновался о том, что его может кто-то увидеть, ведь даже если бы это произошло, никто бы из водителей не нажал на тормоза, никто из прогуливающихся по улочкам не закричал в ужасе, привлекая к нерадивому канатоходцу ненужное внимание. Нет, самое большее, на что было способно человечество с атрофированными чувствами, так это поднять голову, подумать нечто вроде: «Фу, очередной самоубийца» или «Только не падай на мою машину, мне еще сегодня перевозить родителям холодильник», и на этом бы всё и закончилось.

Шут остановился на самой середине каната, опустил руки и окинул взглядом панораму вокруг себя. Сверкающие дома, пронизанные самыми современными технологиями, вибрирующие от электричества дороги, горящие разноцветными огоньками и парящие в воздухе этажи – почему-то от всей этой оживленности, что развернулась под ногами Шута и той, что сверкала над его головой, не пахло жизнью. Наоборот, Шут наполнил легкие воздухом и ощутил вполне различимый запах разлагающейся мертвечины. То, что происходило с обществом и людьми, едва ли можно было назвать прогрессом. Странно, как технические свершения влияют на людскую духовность. И вопрос состоял отнюдь не в религии. Сам Шут, к примеру, был атеистом. Даже при том, что Знал о существовании ТехноБогов. Даже при том, что Разговаривал с ними. Даже при том, что когда-то… Впрочем, зачем возвращаться к прошлому, когда перед тобой разворачивалось настоящее. И с этим настоящим однозначно следовало что-то делать. А полный и бесповоротный геноцид, возможно, был не самым безрезультатным решением. Но…

- Нет-нет-нет-нет, – покачал Шут головой, морщась. – Лишние мысли – удел людей, да, – проговорил он, вновь расставляя руки параллельно дорогам. – А Шут должен быть выше этого, да. Шут не может быть обычным человеком, нет. Иначе бы Шут не был Шутом, – уверенно кивнул он. – Даже такой мир имеет право на второй шанс!

- Второй шанс? – по канату сверкнуло фиолетовое пламя, пробежало по всей его длине, добралось до крепления, вбитого в небоскреб, и там и остановилось.

- Тээки, – улыбнулся Шут, продолжив цирковое представление, до которого никому не было дела. – Ты всегда был скептиком.

- Но это далеко не Второй Шанс, – из фиолетового пламени выросла серая, безликая фигура. – И не третий. И даже не четвертый.

- Шут будет давать этому миру столько шансов, сколько потребуется!

- Ты не даешь шансы. Ты лишь отсрочиваешь неизбежное, – заметил Тээки.

- Иногда достаточно и этого.